Элементарная социология. Введение в историю дисциплины

Такая позиция Дюркгейма напоминает нам позицию Тённиса. Правда, Тённис, как мы видели, относит аристотелевское воззрение на социальную жизнь к идеальному типу Gemeinschaft'a, который все сильнее и сильнее отступает на задний план, размывается в современном мире. Но зато и Тённис, и Дюркгейм не приравнивают разные типы организации социальной жизни к разным этапам эволюции. Они указывают только на преобладание, но не исключительное господство каждого из этих типов. Что же касается исторических обстоятельств, то немаловажно, что Дюркгейм, в отличие от Тённиса, относит господство того способа организации обществ, от которого уже Аристотель отличал полис, не к эпохе Античности, а ко временам еще более архаическим. Это значит, что основная европейская история представляет собой некоторое единство, в котором меняется удельный вес разных типов организации общества, но не меняется фундаментальная составляющая этой организации. Общества сугубо архаические рассматриваются по контрасту, но основной акцент сделан на характеристиках одного и того же общества на разных этапах его эволюции. Так что соблазн видеть в Дюркгейме простого продолжателя традиций противопоставления военного и гражданского общества необходимо решительно преодолеть. Разумеется, Дюркгейм в «Разделении труда», «Методе социологии» и «Самоубийстве» – прежде всего, теоретик современного общества. Он пишет о его специфике и его проблемах. Но проблема современного общества – это не разделение труда как таковое. Разделение труда вполне нормально, переход от обществ, в которых оно было мало развито, к обществам более дифференцированным совершился давно и, следовательно, современные проблемы не имеют отношения к разделению труда как таковому. Значит, с ним вполне может быть связано солидарное состояние общества. Взгляд на современность, ее историю и ее перспективы, таким образом, лишен трагизма, который мы не можем не почувствовать у немецких классиков социологии. Он позитивный в обоих смыслах: и положительный, умеренно реформистский, но не без некоторого консерватизма, и собственно позитивистский, научный, отдающий должное самим фактам, самой действительности, а не каким-либо нормативным и ценностным идеям относительно ее устройства. Тем более любопытно видеть, сколь проблематичной оказывается даже и эта действительность. Ведь если наблюдения покажут, что разделение труда имеет негативные следствия для солидарности, то это бросит тень не на современность в узком смысле, не на несколько не самых удачных с какой-то точки зрения веков европейской истории, но по существу на всю эту историю как таковую. Слишком глубоко в глубь веков пришлось бы возвращаться тому, кто хотел бы найти иной принцип организации социальной жизни. Слишком радикальным реформистом, а скорее революционером пришлось бы стать тому, кто вознамерился бы преодолеть нынешнее устройство общества на пути к иному, прежде небывалому. Вот почему такой взгляд на общество – не благодушный, не успокоенный, но внутренне очень напряженный. Вот почему Дюркгейм близок в разных контекстах и социалистам, и консерваторам, а его социологию в наши дни решаются именовать радикальной[64].

2. Социальные факты – видимые и невидимые

Итак, социология есть наука о фактах или рядах фактов. Социология – наука особая, значит, и факты у нее тоже особые, социальные факты. Эта наука, утверждает Дюркгейм, не могла появиться раньше XIX в., потому что ново само явление, которое она изучает[65]. Столь отчетливая формулировка говорит, пожалуй, больше, чем намеревался сказать автор. Мы были бы готовы понять ее так, что сами общества как предмет социологии возникают сравнительно поздно, но Дюркгейм уточняет: ново понимание того, что «общества, как и остальная часть мира, подчинены законам, которые с необходимостью вытекают из их природы и ее выражают»[66]. Новая наука нуждается в том, чтобы «изучаемый ею объект не смешивался ни с одним из тех, которыми занимаются другие науки»[67]. Предмет социологии – общество, или общества, и все, что связано в своем существовании именно с ними, «обширная совокупность явлений, существующих только потому, что существуют человеческие ассоциации…»[68]. Это предполагает значительное расширение области социологии. Можно сказать, что социология не ограничивается обществом, но занимается вообще любыми закономерностями социальной жизни, поскольку эта последняя, собственно, и состоит из разнообразных «человеческих ассоциаций». Понимаемая таким образом социология занимается не просто исследованием общих закономерностей общества, но включает в себя и ряд частных наук.