Элементарно, Холмс!

Босх и Эдгар прошли через гостиную, такую огромную, что в ней уместились целых два мебельных гарнитура, в каждом случае с собственным роялем и камином. Половины разделял громадный изукрашенный стол. На нем стоял набор бутылок с янтарными жидкостями – вне всякого сомнения, настолько дорогими, что Босх не сумел бы определить, что это такое.

– Ничего не понимаю, – сказал Эдгар. – Одна сторона – дневная, а другая – вечерняя? Это уж слишком.

Босх ничего не ответил. Сержант Боб Фицджеральд ждал их возле закрытых двойных дверей, ведущих в другую часть комнаты – так называемую библиотеку, решил Босх.

– Что у тебя, Яд? – спросил Босх.

Прозвище Фицджеральда являло собой образец полицейской краткости. Имена неизменно сокращались до аббревиатур или самых коротких слов из всех возможных. Это относилось и к прозвищам. Поначалу Боба Фицджеральда называли Ядовитым Бобом, потому что он отличался необычайной «вредностью!», в особенности когда дело доходило до преступниц-женщин, но со временем стал просто Ядом.

– У нас имеется лежащий на полу Джеймс Барклай, – сказал Фицджеральд, – генеральный директор «Арчвей студиос». Точнее, бывший генеральный директор. Сейчас он выглядит не лучшим образом, как-никак мертв. И у нас есть его жена, Нэнси Девой, – она сейчас сидит в кабинете вместе со своим адвокатом в другой части дома.

– Что она говорит о случившемся?

– Она вообще ничего не говорит, Гарри. Адвокат запретил ей открывать рот. Так что мы понятия не имеем о том, что произошло. Собственно, потому тебя и пригласили, пообещав такие бешеные деньги. Так ведь?

– Так, – сказал Босх. – Когда появился адвокат?

– Он уже был здесь, когда мои парни приехали по вызову «911». Звонил адвокат. Кстати, он сказал, что произошел несчастный случай. Но мне так не кажется, если тебя интересует мое мнение.

Босх не стал обращать внимания на детективную работу, проведенную Фицджеральдом. Его мнение никого не интересовало.

– Как зовут адвоката?

– Клингер – по-моему, отличная фамилия для адвоката. Имя я не разобрал.

Босх не помнил ни одного законника по имени Клингер, с которым он имел бы дело прежде. Возможно, он был специалистом по семейному праву. Люди, поднявшиеся так высоко, далеко не всегда нанимают на постоянной основе адвокатов, специализирующихся на уголовном праве.

– Ладно, Яд.

Он повернулся к своему партнеру.

– Джерри, отправляйся к жене, – сказал он. – Выясни, позволит ли ей юрист поговорить со следователем. А я осмотрю место преступления и присоединюсь к тебе.

– Вижу, у тебя уже и план созрел, – сказал Эдгар.

Он повернулся и зашагал обратно через гостиную, а Босх посмотрел на Фицджеральда.

– Пустишь меня или будем стоять здесь весь день?

– И это меня они Ядом называют, – проворчал Фицджеральд, когда Гарри проходил мимо.

Босх вошел в библиотеку и обнаружил там бригаду коронера вместе с судебным криминалистом и фотографом, которые работали рядом с телом, распростертым на полу возле кирпичного камина. Мертвец был одет в синие джинсы, тенниску, туфли и носки. Босх узнал помощника коронера, и на его лице появилась довольная улыбка. Арт Дойл – один из самых толковых специалистов в офисе, где постоянно происходили сокращения, а настроение оставалось неизменно паршивым. Он был настоящим мастером своего дела, всегда блестяще делал заключение после вскрытия и великолепно интерпретировал малейшие физические нюансы убийства, так что его имя всегда произносилось с неизменным уважением. Нечто вроде прозвища, которое нельзя сократить ни при каких условиях.

К тому же Дойл охотно делился своими соображениями с детективами, ведущими расследование, что было большой редкостью. Многие помощники коронера боялись совершить ошибку или навлечь на себя гнев адвокатов защиты в суде. Они не осмеливались озвучивать возможную причину смерти – даже если смотрели на тело, лежащее на дне бассейна.

Дойл занимался головой жертвы: двумя руками в перчатках повернул ее вправо и влево. Затем принялся ощупывать шею. Босх услышал, как он сказал эксперту, что трупное окоченение отступило, и тот сделал какие-то записи в блокноте.

Босх не стал сразу подходить к телу, решив сначала оглядеться. Вдоль всех четырех стен библиотеки стояли книжные шкафы, от пола до потолка. Панели из темного дерева поднимались на десять футов, вдоль верхнего ряда шла медная рейка, к которой крепилась лестница на колесиках, позволявшая добраться до книг. В снежной комнате Босх заметил французское окно[1]. Одна из створок была открыта; на темном дубовом полу валялось стекло. Чуть дальше лежал белый камень размером с картофелину. Очевидно, стекло расколотили с его помощью.

Стараясь не наступать на осколки, Босх, не касаясь двери, прошел через нее и очутился на еще одном огромном дворе с тщательно ухоженной лужайкой и мерцающим голубым бассейном. Только сейчас он обратил внимание на то, как тихо в особняке, расположенном высоко над городом. И эта тишина была жуткой.