Элементарно, Холмс!

– Как быстро они забывают! Это твой подарок мне. Рукопись к тому очаровательному описанию вашего счастливого брака с Туи, вашего семейного блаженства, которое внезапно поставила под угрозу, – она снова всхлипнула, – злокозненная Другая женщина. И кто же, позвольте спросить, был тем демоном в женском обличье, тем злобным суккубом, той Лилит? Не мисс ли Джин Леки, самая несчастная женщина в Англии? Представить только, а ведь я поверила всем твоим признаниям в любви, ведь я так долго ждала…

– Э-э, Джин.

– Что? Ты… ты жаба, ты гадюка… Что?

– Это древняя история, милая. Почему ты о ней вспомнила?

– Знаешь, дорогой, – холодно ответила Джин, – я наконец прочла книгу. Раньше я боялась, но чувствовала, что должна это сделать, если мы собираемся…

– Джин, пожалуйста, не плачь.

– Артур, эта книга делает наш брак невозможным.

– Что?!

– Да, Артур, я всегда буду жить в тени любви, которую ты столь нежно описываешь на этих страницах. Я этого не вынесу. И кто знает, может, дух Туи наблюдает за нами прямо сейчас. Незримо присутствует рядом. – Она оглядела чайную.

Артур Конан Дойл покорно ссутулился в кресле, затем, судя по всему, собрался с духом и наконец произнес:

– Джин, мне следовало давно все тебе рассказать. Я не знаю, чей брак описывает эта книга, но она не имеет никакого отношения ко мне, или Туи… или к нам.

Джин начала смеяться, затем умолкла.

– Что ты говоришь? Еще немного – и ты начнешь утверждать, будто не являешься известным писателем Конаном Дойлом.

– Вообще-то не являюсь.

– Лжец.

– Нет, это правда. И я не писал «Дуэт», моя голубка.

– Твое имя есть на титульном листе!

– Мое имя есть на множестве титульных листов. Точно не уверен, но, полагаю, «Дуэт» принадлежит Гранту Аллену, парню, написавшему «Женщина, которая смогла».

– Но что насчет этой рукописи?

– Как ты могла заметить, ни на одной странице нет исправлений, вычеркиваний и правок.

– Верно.

– Все дело в том, что я просто переписал ее из книги.

* * *

Три месяца спустя

– Значит, А. Конан Дойл – имя, принадлежащее издательству «Стрэнд». Я мог бы и догадаться.

Зебулон Дэне, завсегдатай светских клубов, журналист и – эпизодически – консультант мистера Шерлока Холмса, выдохнул сигаретный дым и откинулся на спинку своего любимого красного кожаного дивана. За эркером клуба «Эмнизиэкс» – где можно было говорить о чем угодно, и впоследствии никто не мог припомнить ни слова, даже на суде, – прохожие спешили к ближайшей станции подземки.

– Да, – продолжил он, – я мог бы давным-давно догадаться. Никто не в состоянии писать так много и в столь различных стилях. Но как это выяснилось?

Герберт Гринхью Смит, редактор журнала «Стрэнд», сделал глоток бренди.

– Полагаю, все дело в Уотсоне. Он пришел ко мне с этими чудесными воспоминаниями о приключениях Холмса, но, очевидно, не желал публиковать их под своим именем. Сказал, что врач не может позволить себе писать беллетристику, иначе никто не будет воспринимать его всерьез.

– А кто-то воспринимает Джона всерьез как врача?

Гринхью Смит улыбнулся.

– Согласен с вами. Но Уотсон – хороший человек и чертовски хороший писатель. Кроме того, он уже использовал «А. Конана Дойла» для нескольких историй о Холмсе в «Битонз» и том американском журнале, «Липпинкоттз».

– Который первым опубликовал «Дориана Грея» Уайльда?

– Да, том самом. – Гринхью Смит осушил бокал. – В любом случае я счел, что пора отправить псевдоним на покой и представить Джона Х. Уотсона как «единственного вдохновителя» «Скандала в Богемии». Но Уотсон не хотел об этом слышать. Осмелюсь сказать, Холмс считал, что литературная слава привлечет нежелательное внимание к дому 221-б. Однако лично я думаю, что главной причиной была Мэри. Она мгновенно поняла, что женщины склонны увлекаться писателями, а будучи мудрой женщиной, знала, что ее супруг не в силах противостоять милому личику или ножке. Нет, ради спокойствия Холмса – и супружеской верности – в конце концов было решено сохранить А. Конан Дойла.

Дэне подозвал официанта.

– Еще один бренди моему гостю. – И когда они вновь остались одни, добавил: – Все это небезынтересно, однако десять минут назад вы намекали на нечто большее… Ведь не только Уотсон использовал nom de plume[14] «А. Конан Дойл», не так ли?

Редактор «Стрэнд» выглядел немного смущенным.

– Полагаю, это полностью моя ошибка. Как-то вечером мы с Э.У. Хорнунгом встретились, чтобы поужинать у Эммушки Орци. Вы же знаете, что Хорнунг любит пошутить. Так вот, тем вечером он отпустил какое-то замечание о том, что «Союз рыжих» скорее написал один из Конан Дойлов, нежели сам знаменитый Конан Дойл. Разумеется, он знал, что его зять не в состоянии выписать рецепт, не то что создать рассказ.

– Но его посвящение во «Взломщике-любителе» – «А.К.Д., с восхищением».

– Ирония или очередная безобидная шутка. Плут Раффлс – вовсе не джентльмен, каким кажется, а А. Конан Дойл – отнюдь не автор. Оба притворщики.

Гринхью Смит прервался на глоток бренди, затем продолжил: