Элементарно, Ватсон!

Теперь был слышен только шум Лондона, резонирующий в пустом такси, а еще — что-то напевавший себе под нос последний потомок Моранов. Я никак не мог разобрать, что это была за мелодия, но тут длинный тонкий палец протянулся к ноутбуку и, после двойного клика мышкой, песня, звучавшая из динамиков «Harman/Kardon», прекратилась.

Я повернулся к выдающемуся человеку, которого знал вот уже несколько жизней, — он торжествовал.

— Знайте врагов своих, друг мой. Знайте их во всех подробностях, которые могли бы их охарактеризовать, знайте их привычки, повадки, уловки, слабость и силу — так, как если бы они были гигантскими фигурами на шахматной доске.

Я кивнул и потянулся к графину с шерри, а мой неизменный компаньон — и самый драгоценный друг — протянул руку к скрипичному футляру.

— Сегодня, старина, вы на славу поработали, — сказал он. — На славу.

Я поднял бокал.

— Да — и за наше здоровье! Но, как вы всегда говорили, лучшая уловка, чтобы спрятать что-то, — выложить это «что-то» на виду у всех.

Он задумался, прежде чем поднести свою любимую «Страдивари» к подбородку.

— Поскольку профессор Мориарти всегда ожидает нашего возвращения, то нам необходим постоянный самопиар — чтобы наши имена были буквально повсюду. Его наихудшим ожиданиям надо придать субстанцию, плоть, чтобы мы, два его самых непримиримых врага, снова и снова, как Лазарь, воскресали из мертвых.

— Подбросить псу косточку, Холмс?

— Именно так, мой дорогой Ватсон. Обрушить на него не просто шкафы со скелетами, но целые батальоны, дивизии, а если нужно, то и армии скелетов. Чтобы Мориарти и его жалкая шайка не смогли разглядеть деревьев за лесом. Как ни элементарен этот прием, но факт остается фактом: лучшая гарантия безопасности — в численности твоих собственных войск.

Я поднял за это свой бокал, сел — рука даже не потянулась к перу и бумаге — и, по глотку цедя шерри, с удовольствием отдался звукам мендельсоновской «Песни без слов», которая неизменно производила на меня чарующее впечатление, придавая гармонию этому насыщенному дню.

* * *

Тони Броудбент — автор серии детективов о плутоватом взломщике-кокни в послевоенном полуголодном Лондоне, где правит черный рынок. Шантажом его заставляют работать на МИ-5, где его наставником становится Йен Флеминг. Первый роман Броудбента, «Дым», получил хорошие оценки критики и читателей. Продолжение его, «Призраки в дыму», было удостоено премии исторического детектива имени Брюса Александера в 2006 году. «Booklist» объявил книгу одним из лучших шпионских детективов года. Третий роман, «Тени в дыму», вскоре должен выйти в свет. Броудбент родился в Англии, не так уж далеко от Бейкер-стрит. Сейчас он живет в Милл-Валли, в Калифорнии, с красавицей женой и котом. Канон Шерлока Холмса ему вручили в тот же самый день Рождества, когда путем дедукции Тони открыл, что Санта-Клаус на самом деле не кто иной, как его собственный переодетый папа.

Люди с рассеченными губами С. Дж. Розен

Перевод М. Вершовского

— Индус, — сказал Цзян Хо, покачивая изящную фарфоровую чашечку с чаем в руках, — человек опасный.

Ни один из трех гостей, собравшихся в устеленной коврами гостиной Цзяна, не возразил ему. День был жарким, окна раскрыты настежь, но даже послеполуденный шум скрипящих повозок и криков развозчиков не отвлекал собравшихся от проблемы, которую им предстояло решить. Не мешал им и поднимающийся снизу сладковатый дым опиума: Цзян и его гости, как и Индус, чье недостойное поведение они намеревались обсудить, являлись владельцами заведений, куда посетители приходили именно для того, чтобы насладиться этим дымом.

Тучный Вин Линь-Вей, потянувшийся, чтобы взять еще одну засахаренную сливу из серебряной чаши, отозвался:

— Ты совершенно прав, Цзян. Он не уважает обычаи и законы страны, в которую мы приехали, и отказывается понимать наше положение. Его поведение, его действия подвергают опасности всех нас, а вопиющее презрение к властям переходит все границы.