Элементарные существа. Чувственная жизнь Земли

В своей книге Devas: Fairies and Angels Вильям Блум[29] радикально преодолел этот полярный подход, что вытекает уже из названия этого короткого исследования.  Автор относит фей, как элементарные существа, к тому же миру света, что и ангелов, т.е. к миру света, который он называет миром дэва. Не только бестелесность (в смысле отсутствия материального тела) их форм проявления позволяют понять этот мир как единство, - формы эти бесконечно многообразны, от крошечных световых образов гномов до могучих, подобных радугам ангелам космических сфер, - но, в первую очередь, их общая роль внутри творения.

По мнению Вильяма Блума, общая роль этих сущностей состоит в том, что они образуют на различных уровнях процесса творения мост между невидимыми креативными импульсами, образцами и мыслями, и их осуществлением в материи. Он проиллюстрировал этот процесс образом, который я могу подтвердить из моих собственных наблюдений: когда кто-нибудь свистит, говорит Вильям Блум, он создает звуковую волну, которая заставляет вибрировать барабанную перепонку человеческого уха. Однако мы воспринимаем эту волну не как колебание, а как сформированный звук, и последовательность звуков, - как музыку. Определенные сущности мира света, который он называет миром дэва, участвовали в том, чтобы придать хаосу колебаний форму музыки.

Дэва-наставница и ее «волшебная палочка», которой

она прикасается к узловым точкам своего «ксилофона».

У меня в этой области было следующее переживание: 23 июля 1993 года я присутствовал на сольном концерте всемирно известного скрипача Михи Погачника по случаю открытия фестиваля ИДРИАРТ в соборе Любляны. В программе значились сольные сонаты Иоганна Себастиана Баха. Я впервые присутствовал на концерте после того, как мои глаза открылись для восприятия мира элементарных существ, и поэтому я с нетерпением ожидал, что же я увижу. Едва раздались первые звуки, как я увидел у правой ноги скрипача, погруженного в универсальные музыкальные узоры музыки Баха, сидящего гнома, который доставал ему до колен. С той же самоотдачей, с какой музыкант старался извлечь из своего инструмента нужные гармонии, элементарное существо было полностью сконцентрировано на своеобразной деятельности. Синхронно с ритмами музыки гном пальцами своих рук виртуозно музицировал. Это напомнило мне язык пальцев, которым разговаривают между собой глухонемые. Пока я еще размышлял о значении этой жестикуляции, я заметил тонкую нить света, которая вела вертикально вверх от быстро двигающихся ручек невидимого «музыканта». Я с любопытством последовал своим сознанием за нитью. Она вела к фокусу, находившемуся высоко над собором, где я увидел геометрически расположенную стаю танцующих фей, которых я назвал бы музами музыки. Их танец был тонко согласован с движениями рук гнома и с ритмами музыки. Очевидно, мне удалось заглянуть за невидимые кулисы туда, где возникает музыка, и где элементарные существа играют посредническую роль.

Сначала я объяснил себе их деятельность как некий вид переводческой деятельности. Однако, через несколько месяцев, мне представилась возможность спросить одного древнего мудреца из царства элементарных существ относительно описанного восприятия. Как обычно, я получил ответ в форме скорее загадочной смеси из образов и как бы внушаемых мыслей, значение которых я пытался постигать в те моменты, когда находился в медитативном состоянии.

Ключевым был образ, представляющий процесс прядения, когда из хаотичного клубка шерсти возникает упорядоченная нить. Непонятные движения рук гнома можно было сравнить с движениями рук прядильщицы. Вместо клубка шерсти нам нужно было бы представить себе невидимый клубок колебаний, который вытекает из резонирующего корпуса инструмента. Я понял, что пример прядения не следует понимать слишком буквально, потому что нить света, которую я видел, была не результатом движения прядущих рук элементарного существа, а подводом энергии космических праобразов, которые соответствовали звучащей в этот момент музыке. Эти праобразы и космические гармонии, которые называют также музыкой сфер, в моем видении были представлены танцевальными движениями сонма муз[30] над собором.