Элементы #9. Постмодерн

Жиль Делез развил свою концепцию «ризома», кишащего хаоса непредвиденных наложений разнообразных эволютивных и инволютивных цепей. От лейбницевской «монады» Делез перешел к теории «номада», "кочевого блуждания реальности" по лабиринтам витальных эшелонов, несистематических и неожиданных различий и синтетических симультанностей. У Делеза нагляден вполне «левый» оптимизм "освобождения хаоса".

Деррида же обнаружил в том же явлении новые пути «дифференциации», которые отныне обладают не статически музейным, но динамическим характером, так как не могут быть постулируемы и классифицируемы.

Любопытно, что всех этих "оптимистов постмодерна" Хабермас, верный "диалектике Просвещения", обвинил в ренегатстве и чуть ли не в «фашизме», верно подметив, впрочем, совпадение энтузиазма у "новых правых" и "новых левых". Сам же он готов скорее причислить себя к "ортодоксальным левым", отрицающих постмодерн как угрозу возврата к пре-модерну. Но именно этот возврат действительно имели в виду Мелер, де Бенуа и Стойкерс, тогда как мысль постмодернистов с "нового левого" фланга обнаруживала, скорее, тревожный виток абсолютного нигилизма. Итак, подведем предварительные итоги. Существует оптимистическая версия постмодерна, основанная на традиции отрицания (или преодоления) модерна. Если эта традиция представлена как непрерывная линия у некоторых современных теоретиков "консервативной революции", то в случае "новых левых" она воплощается скорее в тенденции к "прогрессивному скачку вперед", за рамки развития, имманентно присущие эпохе модерна и распознанные как ограничительные рубежи. Поэтому существует тенденция противопоставлять «постмодерн» как проект, как интеллектуальное усилие, как «озарение», как стиль, как «активность» иным модальностям ультрасовременной эпохи, которые, в свою очередь, определяют пассивную, фоновую, «негативную» реальность, воплощенную в соответствующих концептах «пост-истории» и "постиндустриального общества".

Теперь все эти три понятия могут быть иерархизированы. Если рассматривать постмодерн как явление синонимичное и «гомологичное» пост-истории (Бодрийяра или Фукуямы) и постиндустриальному обществу, то мы можем говорить о "пассивном постмодернизме", "фоновом постмодернизме", "пессимистическом постмодернизме". Такой «постмодернизм» строго совпал бы с культурой, полностью рекуперированной технократическим гиперкапиталистическим проектом постиндустриального общества (об этом выразительно писал Арнольд Гелен). Совершенно очевидно, что нечто подобное явно существует и, быть может, является наиболее выразительным и бросающимся в глаза элементом нашей эпохи. С другой стороны, есть тенденция, напротив, разделять пост-историю и постиндустриальное общество, с одной стороны, и собственно, постмодернизм с другой, рассматривая их как антитезы, как полюса, как противоположности. В таком случае, пост-история и постиндустриальное общество будут синонимами негативных результатов именно «модерна», а постмодерн будет путем преодоления, новым проектом, нонконформистской стратегией, «заданием», «альтернативой». Такой «постмодернизм» можно определить как «активный», «оптимистический», «революционный», «субъектный». И именно на таком понимании сходятся между собой два наиболее радикальных — а это всегда интереснее — фланга современных интеллектуальных полей — "новые правые" и "новые левые". "Новые левые" видят в "активном постмодерне" пришествие освобождающего хаоса, "новые правые" — расчищение пространства для "строительства нового порядка" и "утверждения новой аксиологической структуры".

5. Парентезис — сплавление крайностей

Отклонимся несколько от главной темы и рассмотрим подробнее это совпадение позиций "новых левых" и "новых правых" в вопросе постмодернизма. "Новые левые" и "новые правые" отличаются от «старых» по признаку, который сам по себе может служить наглядной иллюстрацией того, что является сущностью «модерна», Neuzeit. "Старые левые" стремятся расширить классическую рациональность до глобального телеологического проекта, основать максимально разумный и упорядоченный строй, доведя до последних границ основные тенденции Просвещения.