Элементы #9. Постмодерн

Мизиано: Маленькое «майнорети», «комьюнети», круг нетривиального, вроде коллекционеров или орнитологов, которых общество предпочитает сохранять, но в крайне ограниченных пределах.

Элементы: Или же?

Мизиано: Или найти новый диалог с современным обществом.

Элементы: Какие практики сейчас не желают мириться с маргинальным или дизайнерским статусом и насколько этот протест серьезен? Гройс, например, описывает его как спекулятивное повышение цены любого арт-продукта…

Мизиано: Концепция Гройса, по-моему, резюмирует художественную ситуацию конца 80-х годов.

Элементы: Которую он глобализировал и перенес на весь мир?

Мизиано: Он действительно описывал арт-ситуацию прошлого десятилетия, его анализ выглядел очень свежим, но сейчас он не то чтобы потерял актуальность, но просто стал нормой, со всеми вытекающими уязвимыми местами. Его теория не учитывала общественного слома, который случился в Россиии, дестабилизировал остальное человечество. Искусством в этой системе является только попавшее в процесс инновационного обмена между Профанным и Архивом. Все больше желающих выйти за пределы такого механизма.

Элементы: Есть радикально несогласные?

Мизиано: Отклоняться от заявленного "статус кво" можно не только в сторону радикального несогласия.

Элементы: Тогда — игнорирование?

Мизиано: Да, это более перспективно. Мы имеем не вполне еще сложившееся художественное движение, действующее в области новых технологий. Оно пытается найти адекватный язык для каждого конкретного медиа.

Элементы: Но ведь наборы этих кодов пока до конца не родились?

Мизиано: Это произойдет, когда встретится эстетика новых технологий с осознанием новых функций художественного. Только тогда обывателю захочется отвлечься на 15 минут и нырнуть на сервер современного искусства.

Элементы: Интернет является символом такого нового пространства. На фамилию Киркоров там не найдешь ничего, а на фамилию Курехин — сколько угодно. Интернет оккупировали политические и эстетические радикалы, не указывает ли это на то, что новое коммуникационное поле будет нести новую социальную, критическую функцию?

Мизиано: Совершенно справедливо. Оно уже ее несет, хотя любая мечта об альтернативности, автономии — утопична. Эпоха великих редукций, позволяющих отшельничество или лобовое столкновение, прошла.

Элементы: По-вашему, ни отказ от социума ни его атака не актуальны, и человек, становящийся сегодня в позу Бретона или Маринетти смешон?

Мизиано: Такой человек не выполнит свою функцию, хотя бы потому что мировое зло или власть очень сложно идентифицировать, она растворена в мировой системе отношений.

Элементы: А если ее всю воспринять как некий негатив?

Мизиано: Из которого тебе себя вычленить невозможно. Стремление субъекта к сохранению своей идентичности естественно, но пора понимать, что твоя идентичность растворена в круговороте окружающих идентичностей, она не абсолютна, она есть производное от общего баланса. Приходится очень динамично менять собственные маркировки, к этому понуждает диалектика пертурбаций по схеме правое-левое, власть-оппозиция. Наша задача — практическая позитивность.

Элементы: Предложение некоего «взамен»? Какие элементы конструктивной альтернативы заметны сейчас?

Мизиано: Вопрос, конечно, не сводится к новым технологиям. Осмоловский и Кулик работают с реальными социальными проектами, пытаются найти место, которое не было бы эквивалентно Киркорову, но не было бы эквивалентно и Курехину. В результате, правда, можно окончательно стать политиком или окончательно стать шутом гороховым средств массовой информации. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Есть и менее аффектированный путь — альянс искусства и науки.

Элементы: О ком здесь можно говорить?

Мизиано: Центр Оппенгеймера в Сан-Франциско. Изобретателей американской ядерной бомбы мучит комплекс вины, в ботаническом саду там находится большая лаборатория, десятки имен работают на синтез, потому что понимают — коллапсирует не только искусство, но и наука. Фундаментальная наука сейчас в мире под тем же вопросом, что и художественная практика. И те и другие потеряли стабильность, ищут новую санкцию.

Элементы: Общая демиургия объединяет? Искусство и наука происходят из одного алхимического, магического источника и диалектически возвращаются к нему?

Мизиано: Эту встречу мы сейчас констатируем. Возникает новая антропология.

Элементы: Как ее можно определить?