Элементы #9. Постмодерн

Автор книги — русский ученый и светский богослов Епифанович (1886–1918) одним из первых обратился к наследию преподобного Максима Исповедника, к его "мистическому богословию". В рамках синодальной казенной Церкви петербургского периода интерес к мистической стороне Православия был ничтожен, и духовный ренессанс зрел, скорее, среди светской интеллигенции, которая в свою очередь мало внимания уделяла ортодоксальности источников, и часто смешивала гротескный оккультизм или экстравагантные учения Востока с интересом к мистической стороне собственной православной Традиции. Епифанович в этом смысле был редким исключением. С одной стороны, его исследование остается внутри строгих рамок церковной догматической ортодоксии, а с другой, обращается к наиболее внутренним, метафизическим, мистическим аспектам христианства. И выбор центральной фигуры для своих исследований — преподобного Максима Исповедника, крупнейшего богослова и мистика — в данном случае закономерен.

Мартин Бубер

"Хасидские предания"

М., «Республика», 1997

Уникальное издание собранных и систематизированных Бубером устных хасидских легенд и преданий. Внушительный памятник иудейскому эзотеризму. Многие истории явно напоминают классические пассажи дзэн-буддизма или суфийских братств. Это отмечает сам Бубер. Странно, что из виду в данном случае упущена еще одна весьма сходная традиция — традиция православного эзотеризма и, в частности, «юродства». Если связь хасидской мистики с дзэном и тарикатами ислама (особенно тарикой "маламатья") может быть только типологической, с православным эзотеризмом у хасидов могли быть самые прямые пересечения. Во-первых, хронологически всплеск учения цадиков совпадает с возрождением на Руси исихазма, восстановлением традиции старчества и переводом «добротолюбия». Во-вторых, географически хасидизм возник на западных окраинах Российской Империи, где от гонений часто скрывались представители разных старообрядческих толков и "духовные христиане" (среди прочих — скопцы, хлысты и т. д.), а в этих течениях православный эзотеризм сохранился с более древних эпох. Кроме того, не малое влияние оказал и сам климат русской национальной стихии, пропитанной "духовным христианством" и его парадоксальной этикой.

Рассказы о хасидах дают пример уникального сочетания простонародной веры с высшими инициатическими реальностями, что и является признаком аутентичного и органичного духовного движения. На примере легенд и историй легко понять, насколько сама структура современного мира далека от хасидских идеалов, насколько несовместима эта сторона иудейской традиции с либерализмом рыночного общества. Книга является убедительным аргументом в пользу концепции фундаментальной двойственности еврейства в целом. Одна линия — типологически и исторически связанная с хасидизмом — радикально противоположна современности, традиционна, духовна и метафизически ориентирована. Другая — ее прообраз мы видим в изначальных врагах хасидов, «митнагедах», евреях-"раввинистах" или «рационалистах» — напротив, явно тяготеет (пусть прагматически) к моделям прогрессистского, технократического, рыночного бытия. Этот внутриеврейский дуализм — часто упускаемый из виду — является важнейшим элементом для непротиворечивого объяснения многих масштабных процессов современности. Напомним, что Бубер был близок к Фридриху Хильшеру и другим духовным авторитетам «Аненэрбе», благодаря участию которых ему удалось избежать преследований при режиме Гитлера.

Предисловие П.С.Гуревича и М.Л.Хорькова, как всегда в случае бывших "советских философов", отличается крайней бессмысленностью и тавтологическим повторением того, что говорит спустя несколько страниц сам Бубер. Это неизлечимо.

Георгий Вернадский

"Русская История", "Монголы и Русь", "Россия в средние века", "Киевская Русь", "Московское царство", "Россия на пороге Нового Времени", "Древняя Русь"

М., «Аграф», 1996–1997