Элементы групповой терапии. Введение в психоаналитическую практику

обязательства и в ущерб себе помогать остальным, почти мазохистски наслаждаясь при этом собственными стра­даниями. В данном случае речь идет о так называемом мазохистском неврозе характера. Госпожа Мюллер была одинока, почти ни с кем не общалась, заботилась только о себе, но не могла выносить малейшей зависи­мости от другого человека. Подобное поведение харак­терно для так называемого нарцистического расстрой­ства личности, подразумевающего любовь к самому себе ценой любви к окружающим. Расстройство господина Гетца было, несомненно, наиболее серьезным и усугуб­лялось ощутимым дефицитом идентичности, обуслов­ленным отсутствием отца и материнской нежности в дет­стве. Расстройство господина Гетца заключало в себе постклассические неврозы второй и третьей форм. Его неспособность строить продолжительные межлично­стные отношения, его неуправляемые инфернальные импульсы, деструктивный гнев, характерный для чело­века, изнуренного завистью, свидетельствовали о нали­чии так называемого пограничного расстройства лично­сти, то есть состояния, балансирующего между неврозом и психозом, когда такие чувства, как симпатия, нена­висть и любовь расщепляются на отдельные, противо­стоящие друг другу элементы, которые впоследствии формируют деструктивные наклонности и становятся инструментом реализации инфернальных импульсов.

По сравнению с господином Гетцем, воспринимав­шим окружающих либо как идеальных, либо как отвра­тительных людей, вызывавших у него чувство подавлен­ности, усилившееся с развитием группового процесса и позволившее вести речь о серьезном расстройстве, остальные участники — включая госпожу Ферстер и госпожу Мюллер, которые несмотря на симптомы тяже­лого расстройства личности по типу постклассического

52

невроза могли поддерживать с окружающими более или менее удовлетворительные отношения и успешно выпол­нять работу — выглядели достаточно здравыми людьми даже при учете того, что их жизнь была существенно ограничена из-за типичных сексуальных конфликтов, и они очень страдали от своих проблем.

Сопротивление призвано не только пресекать опре­деленные потребности и влечения, но и предотвращать повторное оживление драматических детских пережива­ний, которые оказали в прошлом травматическое воз­действие, иными словами, были столь невыносимыми, что личность ребенка оказалась не в состоянии подверг­нуть их психологической переработке; положение усу­губляется, если родители, братья и сестры не оказывают ребенку в этом никакой помощи. Травматический опыт толкает человека на путь бесконечных навязчивых повторений драматической ситуации; человек бессозна­тельно прилагает все усилия для того, чтобы реанимиро­вать в настоящем основные черты конфликта, произо­шедшего в детстве. Он интуитивно использует окружа­ющих людей словно шахматные фигуры, рассчитывая комбинацию таким образом, чтобы последовательность всех предполагаемых ходов соответствовала тому, что однажды произошло в детстве. Результат этого противо­речивого мероприятия более чем сомнителен — индивид подвергает себя тем же страданиям, которые испытывал в прошлом. Несмотря на свой драматизм, навязчивый повтор позволяет терапевту распознать и понять перво­начальную причину расстройства, подвергшуюся вытес­нению и сопротивлению, а затем дать понять пациенту, что именно происходит в данный момент. Первона­чально 3. Фрейд полагал, что навязчивый повтор пред­ставляет собой производную влечения к смерти³, рас­полагающегося «по ту сторону принципа удовольствия».

53

Я придерживаюсь другого мнения и согласен с точкой зрения Э. Бибринга⁴, который считает, что индивид, поддающийся навязчивому повтору и воссоздающий первоначальную травматическую ситуацию, стремится лишь к тому, чтобы в зрелом возрасте получить травму, непреодоленную в детстве, чтобы попытаться ее задним числом переработать.

6.3. Пример групповой защитной реакции