Элементы психоанализа

Исходя из здравого смысла, можно сказать, что психическое развитие предполагает увеличение способности понимать реальность и уменьшение обструктивной силы иллюзий. В психоанализе выявление архаических фантазий и их модифицирование, благодаря приведению в соответствие той или иной изощренной теории (устойчивой к восприятию и интеграции последующего опыта), рассматривается как терапевтическое по своему действию. Данное предположение не является достоверным, и рассматривать его необходимо при терпимом отношении к формированию смысла. Возможно ли найти такое описание, научную строгость которого удается соблюсти без такого терпимого отношения? От ответа на этот вопрос зависит, удастся или нет остановить процесс психической или личностной деградации в медицинском смысле. Первая задача – поиск путей повышения научной строгости за счет выяснения природы минус K (-K), минус L (-L) и минус H (-H). Я начну с рассмотрения механизмов мышления. Я не буду рассматривать дальше механизм ♀♂, так как не хочу добавлять что-либо еще к тому, что я уже сказал о взаимном оголении (denudation) компонент. Механизм

Ps↔D ненадолго можно оставить: вместо интеракции, включающей рассеивание частиц, сопровождающееся чувством преследования (глава 8), и интеграции, сопровождающейся депрессией, мы имеем дело с дезинтеграцией (-Ps↔D), полной дезориентацией и депрессивным ступором или интенсивным столкновением и разрушительной, парализующей жестокостью. Хотя такое описание – ♀♂ и – Ps↔D является неполным, его, тем не менее, можно использовать, пока не появится новый опыт. Теперь необходимо рассмотреть суть механизма, который я связал с обращаемой перспективой.

С клинической точки зрения представленная картина является необычайно сложной. Сомнений в тяжести расстройства пациента, как правило, не возникает, однако даже пациент часто затрудняется сказать, зачем ему анализ. Кроме того, вначале можно легко переоценить степень серьезности нарушения. Но вскоре, с потерей контакта между аналитиком и пациентом, наряду с потерей признаков обычного конфликта, картина начинает прорисовываться более определенно. Есть основания полагать, что пациент стал жертвой чрезвычайно сильных эмоциональных переживаний: аналитик, как правило, исходит из самоотчета пациента как единственного свидетельства. Если такого рода события произошли на сессии, то пациент, несомненно, легко «объясняет» происходящее. Объяснение это часто укладывается в представления, которые успешно маскируют реальную природу переживаний. Если пациент уже находится в процессе анализа какое-то время, то эти представления порождают интерпретацию, в которой используется та самая терминология, которую пациент научился ожидать от аналитика, – так поддерживается область «согласия». В результате между аналитиком и пациентом возникает то, что в другом месте [58] я назвал контактным барьером. Возможно ли из механизмов, вовлеченных в такого рода поведение, собрать какой-то материал, который прольет свет на минус-явления (-L, – H и – K) и в связи с этим – на проблему выделения элементов психоанализа?

Глава 12

Модель обращаемой перспективы в приложении к психоанализу раскрывает сложную ситуацию. Пациент улавливает нотку удовлетворения в голосе аналитика и отвечает унылым тоном. (Что именно было сказано – не важно в рамках рассматриваемой нами темы.) Пациент улавливает оттенок поучения в интерпретации: его ответная реакция важна, так как представляет собой скрытый отпор морализаторству. Именно так один человек упорно видит два лица, а другой – вазу, но в области чувственных впечатлений имеет место полное согласие. Интерпретация принимается, но при этом исходные посылки отвергаются и молчаливо заменяются на другие.

Любая интерпретация подразумевает важное предположение, что аналитик – это аналитик. Это допущение может молчаливо отрицаться пациентом. Хотя может казаться, что он принимает интерпретацию, но силу ее он отрицает, исходя из другого допущения. Последующие ассоциации могут показать, в чем состоит его допущение.

Таким образом, спор между анализантом и аналитиком остается бессловесным[59], – кажется, что слова аналитика принимаются обоими участниками анализа, но… они не важны. Конфликт таким образом остается за рамками обсуждения, поскольку он принадлежит области, которая не рассматривается как проблема, существующая между аналитиком и анализантом. Предположение, что аналитик является аналитиком, а анализант – анализантом справедливо во всех случаях, но только не в сфере разногласий, которая молчаливо пропускается.