Элен и ребята 2. Часть вторая

Тысячи французов умирали на улицах
За Свободу Равенство, Братство, — и я спросил.
Почему за слова умирают люди.
Я подрос, и почтенные люди с усами
Говорили, что три заветных слова —
Это Мать, Семья и Небо, а другие, постарше,
С орденами на груди, говорили:
Бог, Долг и Бессмертие. —
Говорили нараспев и с глубоким вздохом.
Годы отстукивали свое тик-так на больших часах
Судеб человеческих, и вдруг метеорами
Сверкнули из огромной России три Суровых слова,
и рабочие с оружием пошли умирать За Хлеб, Мир и Землю.
А раз я видал моряка американского флота,
Портовая девчонка сидела у него на коленях,
И он говорил: «Нужно уметь сказать три слова,
Только и всего: дайте мне ветчину и яичницу, —
Что еще? — и немножко любви, Моя крошка!»

— Это — Харл Сэндберг, — сразу же сказал Стивен. — Отличный американский поэт. Правда, я не помню названия стихотворения.

— Зато я помню, — сказала Элен. — Потому что когда-то этот стих произвел на меня очень сильное впечатление. Оказывается, человеку не так много и надо… Всего три слова…

— Правильно ты мне напомнила, — обрадовался Стивен. — Оно так и называется: «Три слова»…

— Оказывается, ты у меня очень умный, — ласково сказала Элен. Нет, она и не думала смеяться над Стивом. Она произнесла лишь то, что было у нее на уме.

И Стивен тотчас понял это. Сказал:

— И ты у меня умница. Я не смог бы прочитать все это стихотворение наизусть. Хотя одну строфу, может быть, и осилил бы.

— Значит, ты тоже когда-то увлекался поэзией?

— Знаешь, Элен, — сказал Стив, — многие молодые люди в свои очень юные годы зачитывались стихами. Я — не исключение…

— Мне приятно, что ты не расхваливаешь себя, — улыбнулась Элен.

— Я не переношу фальши, — сказал Стив. — Поэтому люблю и поэзию, и музыку. Во всем настоящем фальши нет.

— Это правда, — задумчиво произнесла Элен. — Если поэт напишет неискренние стихи, то их никто не будет читать.

— То будет уже не поэт, а рифмоплет, — вставил Стив.

— Согласна… А если музыкант исполнит неискреннюю музыку, которую высосет из пальца бездарный композитор, то ее никто не станет слушать…

— И покупать… И вся продукция такой фирмы звукозаписи пойдет коту под хвост…

— Да, — сказала Элен.

— Но с настоящими музыкантами такого никогда не случается, — сказал Стивен. — Взять хотя бы «Битлз» или «Роллинг Стоунз». Пусть это и старые ансамбли, пусть в чем-то их музыка и не современна, но ведь это и есть настоящее искусство.

— Есть и современные очень крепкие группы, — продолжила тему Элен. — Например, «Аэросмит», «Нирвана», «Двое бессмертных», «ПэтШопБойз»…

— Да, — сказал Стивен. — Хватает неплохих групп. У каждой — свой стиль, свое лицо.

— Во всяком случае, так должно быть.

— Иначе успеха не добиться.

— Разумеется. Подражание хорошо лишь на начальном этапе. Пока ты весь в поиске.

— А потом надо обязательно обрести свое, — сказала Элен. Найти свое лицо. Быть не похожим ни на кого.

В это самое время Элен и Стивен проходили мимо торговых рядов. Как обычно, зевак было намного больше, чем потенциальных покупателей. Кто-то из чистого любопытства останавливался примерить кофточку, или пиджак, или солнцезащитные очки, или просто карнавальную маску. В таком месте хорошо пугать, например, знакомых студентов — наиболее вредных, конечно, либо соседей, которые постоянно, чтобы позлить вас, ~ выкидывают мусор прямо под ваши двери.

Стивен остановился перед симпатичной молоденькой продавщицей, торгующей как раз такими масками.

— Как вас зовут? — неожиданно обратился он к девушке, и у Элен чуть рот не раскрылся от удивления.

Она никак не могла привыкнуть к этой манере Стивена — всегда и во всем стараться быть оригиналом.

Сначала продавщица растерялась. Естественно, она не ожидала услышать такой вопрос. Она ждала, что ее спросят о ценах, попросят помочь что-нибудь выбрать, поинтересуются, не будет ли завтра этот же самый товар стоить дешевле… Но вместо этого красивый стройный незнакомец с легким американским акцентом почему-то спрашивает, как ее зовут. Ну что ж, раз ее спрашивают, то надо отвечать. Тут уж никуда не денешься… Интересно, а эта краля рядом с американцем разве не ревнует его? Что-то этого не скажешь по ее виду… Кажется, спутница американца совершенно спокойна, м-да.