Елена

Рассказав о трудностях работы, Соколовская сообщила, что теперь уже восстановлены партийные комитеты и ревкомы, проведена губернская партийная конференция, созданы райкомы. «Настроение боевое!» Этими словами она закончила свое выступление.

Однако в докладе Соколовской были и ошибочные положения. Она заявила: «Среди крестьянства нет совершенно национальных тенденций».

Такое утверждение можно было допустить только в результате недостаточно глубокого изучения и анализа практики разрешения национального вопроса. Конечно, тогда крестьянство было недовольно восстановлением на селе старых порядков и отношений, которые устанавливались гетманскими и оккупационными властями, у крестьян была ненависть к помещикам, возвращающимся в свои имения, к кулачеству, нажившемуся на Февральской революции и продолжавшему наживаться на контрреволюции. В таких условиях на первый план выдвигался социально-классовый вопрос. Но из этого никак не следовало, что движение украинского крестьянства против австро-германских оккупантов и гетманцев не включало национальных моментов. Украинские буржуазные националисты использовали борьбу за самостийность Украины не как самоцель, а как средство отгородиться от пролетарской революции, победившей в России. И эти взгляды среди определенной части украинского крестьянства безусловно имели распространение. Позже сама Соколовская признавала ошибочность своей позиции в национальном вопросе.

На съезде высказывалась мысль, что «опасность для Советской Республики идет с юга придет из Одессы, из Николаева, из Севастополя, с берегов Черного моря» (Христиан Раковский).

В один из дней работы съезда в президиум съезда для Соколовской была передана записка. Я. М. Свердлов просил ее зайти к нему после заседания съезда. Когда она пришла к Свердлову, у него уже были два делегата съезда — Иван Федорович Смирнов и Иван Евдокимович Клименко. Затем пришли В. Затонский, Ф. Сергеев (Артем), И. Сталин и Я. Яковлев. На этом совещании было решено, что И. Смирнов, Е. Соколовская и И. Клименко сразу же после окончания работы съезда в свои партийные организации не будут возвращаться, а выедут на руководящую подпольную партийную работу в Одессу, так как там нескольких членов областного комитета арестовали, другие, которым тоже грозил арест, были вынуждены уехать из Одессы.

В последний день работы II съезда КП(б)У все делегаты были приглашены в Колонный зал Дома Союзов на объединенное заседание ВЦИК, Московского Совета, фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов. Все участники заседания с огромной радостью, громкими нескончаемыми аплодисментами и криками «ура» встретили появление в президиуме Владимира Ильича Ленина. Он выступил с докладом о международном положении. Это было первое выступление В. И. Ленина после выздоровления.

В. И. Ленин в своем докладе дал развернутый анализ международного и внутреннего положения молодой Советской Республики. Он, не скрывая, рассказал о той опасности, которая надвигалась на Страну Советов. Ленин на конкретных фактах, показал, что англо-французские империалисты исподтишка готовятся напасть на Россию. Ильич, предугадывая планы империалистических хищников, заявил, что теперь они попытаются нанести удар с юга, с Черного моря, либо через Болгарию и Румынию.

Зная, что на заседании присутствуют делегаты II съезда КП(б)У, Ленин большое внимание в своем докладе уделил положению на Украине. Он призвал украинских большевиков к повышению бдительности против коварных замыслов иностранных империалистов и местной контрреволюции, остановился на конкретных задачах, стоящих перед Коммунистической партией Украины.

Слушая Владимира Ильича, Соколовская еще сильнее почувствовала ответственность за то поручение, которое доверила ей партия, направляя на руководящую подпольную работу в Одессу. Под впечатлением доклада Ленина она находилась и все дни перед отъездом на юг Украины.

В ОДЕССЕ

12 ноября 1918 года, в пять часов дня, на перроне железнодорожной станции Одесса-Главная скопилось много пестрой публики. Несколько минут тому назад прибыл пассажирский поезд из Киева, что не часто случалось в то беспокойное время. На юг редко приходили поезда, на север же, через Одессу непрерывно отправлялись эшелоны австро-германских войск — гетманская власть доживала свои последние дни, австро-германские оккупанты вынуждены были убираться восвояси.

Сквозь толпу встречающих вслед за носильщиком пробиралась миловидная барышня. Ее юное лицо выражало какое-то удивительное сочетание беспечности и глубокой вдумчивости. Изредка бросая едва заметный взгляд по сторонам, приезжая, казалось, пыталась кого-то увидеть.

— Вот и приехали,— громким голосом сказал носильщик, остановившись у извозчика, дежурившего у тротуара на привокзальной площади.

Когда приезжая хотела расплатиться с носильщиком, то он с пренебрежением сказал:

— Оставьте себе эти бумажки, мадемуазель, не оскорбляйте меня.

— Но ведь это деньги Украинской державы,— с искренним удивлением и тревогой в голосе произнесла барышня.

— Одесса не Украина.

— А что же вы?