Елена

Все это надо было учитывать при формировании подполья в деникинском тылу. В задачу большевиков-подпольщиков входило: вести работу среди мобилизуемых, чтобы они не шли к Деникину, чтобы помощь союзников не доходила до белогвардейцев, а рабочие и крестьяне не снабжали их армию продовольствием, одеждой; военная разведка в помощь Красной Армии; уничтожение баз военного снабжения; разрыв коммуникаций противника; развертывание партизанской борьбы; политическая подготовка рабочего класса, чтобы он готов был поднять вооруженное восстание в деникинском тылу.

Особенности организационного построения подпольной большевистской организации вытекали из местных условий. В Одессе много было деклассированного населения, люмпен-пролетариата, что создавало благодатную почву для различных авантюристических проявлений, провокаций, шантажа. Существовали различные социал-соглашательские организации, которые громко именовали себя партиями. Они оказывали сильное влияние на профсоюзы и кооперацию. Эти организации использовались меньшевиками для борьбы против Советской власти.

Губком партии при формировании подпольной организации учитывал все эти особенности. Рекомендовалось будущим подпольщикам не увлекаться широкими планами, вести всю работу сугубо осторожно, строго соблюдая конспирацию.

Елена Соколовская и Иван Клименко знали личные качества многих десятков коммунистов, с которыми они уже находились в подполье, прошли нелегкие испытания. Но оставлять в новом подполье многих работников, широко известных в городе и губернии, нельзя было: тонко разработанная белогвардейцами система провокаций могла погубить эти кадры партии. Поэтому губком формировал подполье из работников, уже имевших большой опыт нелегальной работы, и молодых, менее известных коммунистов. Отбирались наиболее стойкие, дисциплинированные. В подпольной организации должна была быть военная дисциплина, неуклонность в выполнении распоряжений и приказов, а сами распоряжения должны быть четкими и точными.

За две недели до оставления Одессы были подобраны и утверждены подпольные группы: городская в составе 5 человек и пять районных — по 3—5 человек.

Предполагалось, что во главе Одесской подпольной организации будут Владимир Логинов и Леонид Тарский — опытные партийные работники. Об этом Лаврентий Картвелишвили информировал и ЦК КП(б) Украины 19 сентября 1919 года из Житомира. Но Картвелишвили не знал тогда, что в Одессе сложилась несколько иная обстановка, которая внесла свои коррективы в наметки губкома партии.

Соколовская в июле и августе получила из ЦК КП(б)У две телеграммы с вызовом для работы в Зафронтовом бюро[31], но Елена не хотела уезжать из Одессы.

— Слишком срослась я с одесской работой, не могу уехать отсюда в это тревожное время,— сообщила Соколовская в ЦК, и с ней согласились.

Деникинские армии стали угрожать Одессе. Губком партии считал, что Соколовской нельзя оставаться в подполье: она была самым популярным работником в Одессе. Ей предлагали уехать. Соколовская стала доказывать, что ей не следует уезжать. Повторилось то, что было в Чернигове перед приходом австро-германских оккупантов.

— Не поеду никуда! Оставить моих друзей — ни за что! Ничего со мной не случится. Вот Лаврентий говорил, что бывалая птичка в тенета не попадает, а если попадает, то выбирается из них,— смеясь говорила она, хотя знала, что и Лаврентий Картвелишвили настаивал на ее выезде.

...Неожиданно на рассвете 23 августа у Люстдорфа высадился белогвардейский десант.

Утром 23 августа в губком партии стали приходить руководители районных партийных организаций. Елена Соколовская уточняла, что сделано для будущей подпольной работы и кто из коммунистов остается в подпольных организациях.

Докладывает председатель Морского районного комитета Борис Гумперт, или, как все его зовут по партийной кличке, «товарищ Гриб». Для подпольной работы остаются надежные и опытные работники — Николай Кремлянский, Иван Калабин, Климент Чеснулевич, Франц Богуш. Это руководящая группа.

— А как вы, товарищ Гриб, остаетесь? — спрашивает Соколовская.

— Наш комитет обсуждал этот вопрос. Признали, что мне оставаться нельзя,— отвечает Гумперт.

— Лично вы как думаете?

— Хотел бы остаться. Правда, комитет считает, что уж очень я приметен, не удастся изменить свою внешность.

Елена смотрит на ладно скроенную фигуру сидящего перед нею моряка. Открытое лицо, гордо поднятая голова, могучие плечи. «Такого не перекрасишь и не загримируешь»,— думает она.

— Губком учитывал это обстоятельство,— продолжает Соколовская.— И все же решил оставить вас в Одессе. Вы здесь будете очень нужны. Нет в городе более важного участка, чем порт.

И тепло обняв Гумперта, Соколовская говорит ему:

— Скажу, но только лично для вас: и меня оставляют в Одессе. Будем снова вместе сражаться с врагом, как и при французских интервентах. Нам не привыкать!