Елена – неПрекрасная история (СИ)

— Они прожили три года. За это время благодаря постоянным провокациям Натальи Паша перестал общаться со мной, с мамой только созванивался. До этого он каждые выходные маму навещал, она ведь нас одна растила, а после того как женился его словно подменили. Я слышала от знакомых, что Наталья по клубам шляется, что она изменяет Павлу, только вот он никому не верил. Наталья вышла на работу, а потом внезапно пропала. Павел чуть с ума не сошёл — вернулся с работы, дочери нет, жены нет, как и их вещей. В полицию сразу пытался подать заявление, но там не приняли. Да и понятно — если вещей нет, значит, сознательно сбежала. Эта дрянь сама позвонила мне на второй день после того как уехала. Мол, мой братец увалень ей на хрен не сдался, кричала, чтобы я передала ему, что она сама подаст на развод. Не буду рассказывать, как метался Павел, как искал её через знакомых, тогда же и узнал, что она, уже будучи за ним замужем, трахалась направо и налево. Объявилась Наташенька в столице приживалкой у обеспеченного дяденьки. Павел сам подал на развод с требованием опеки над дочерью. Вот тогда и всплыла правда — девочка не от него. Я и мама, видя, что с Пашей происходит, к нему постоянно приезжали. Мама так вообще некоторое время у него жила, безумно переживала за Пашу, потому что он совершенно замкнулся, ушёл в себя. А вот последнее известие вообще подкосило его. Мама услышала его телефонный разговор с Натальей. Бывшей жене Павел сказал, что будет делать тест ДНК и не подпишет документы на развод, пока не получит результатов. Услышав Пашу, эта тварь начала орать в трубку, что он ни на что негодный идиот, что только последняя дура и уродка родит от него, как мужик он ничтожество и ей приходилось терпеть, когда он ложился с ней в постель. В общем, много гадостей тогда услышал от той, которую он любил, — договорила уже совсем тихо Оксана.

Некоторое время Лена и Оксана молчали, отпивая уже давно остывший чай и даже не замечая этого.

— И он замкнулся в себе? — спросила, наконец, Елена, на что Оксана кивнула:

— Наглухо. Он не пил, не буянил и не опускался на дно, как можно было бы предположить. Нет, но с работы уволился. Бывало, дома отсутствовал целыми днями — либо на машине уезжал и колесил бездумно, либо по городу ходил, в парке мог просидеть целый день. Он вообще молчал. Ни словом ни с кем не обмолвился за пару месяцев, похудел жуть как. Мама с ума сходила от беспокойства. Просила его вернуться к жизни, на работу устроиться, умоляла, плакала, а он однажды вернулся домой и начал вещи собирать. Мама в шоке, позвонила мне, кое-как мы вытянули из него пару слов объяснения — уезжает на север, работать. Всё. Вот так взял и уехал, только потом раз в неделю СМС присылал — жив, здоров. Но для нас уже и это было подарком. Три года его не было, а потом мама сильно заболела. С сердцем проблемы и это его вынудило вернуться, но… — не договорив, Оксана вдруг замолчала, отсутствующим взглядом смотря в сторону. Словно воспоминания как болото засосали её, поглотили и до сих пор мучают. Она покусывала нижнюю губу, тяжело вздыхала и неосознанно сжимала ладонь в кулак.

— Это очень странно, — в тишине произнесла Елена, отчего Оксана, вздрогнув, перевела на неё взгляд. Моргнула, сфокусировавшись на Елене и спросила:

— Что именно?

— Вы мне, незнакомому человеку рассказали о трагедии брата и…

Оксана не дала Елене продолжить, усмехнувшись:

— Ну, мы же сегодня познакомились. Это, во-первых. А во-вторых, когда Павел отказался оставаться в нашем городе и уехал сюда, мне пришлось искать знакомых и здесь. Не смотрите на меня так осуждающе, — поморщилась Оксана, заметив мимолётный взгляд Елены. — Мне плевать, как это выглядит со стороны. Я вам же говорила, что двойняшки иногда чувствуют эмоции друг друга? Так вот я знаю, что испытывал Павел, через какую раздирающую боль и пустоту он прошёл. Узнать, что любимый тобой человек, которому слепо доверял, мягко говоря, не любил тебя никогда, узнать, что воспитывал чужого, нагулянного ребёнка — это не проходит просто так, это очень, безумно тяжело было пережить. Не только ему, но и мне. Я поэтому до сих пор и переживаю за Пашу и трясусь над ним больше чем мама. Когда мы с мамой стали периодически слышать ваше имя, я не сидела сложа руки.

— Вы начали узнавать обо мне? — прищурившись, спросила Елена. Она понимала волнение Оксаны, но всё равно… то, что о ней расспрашивали, лезли в её жизнь, вызвало волну злости. Оксана не стала отнекиваться, а лишь широко улыбнувшись, кивнула:

— Узнавала. И успокоилась, и маму успокоила, рассказав, что Паша встретил порядочную женщину, хорошую мать и возможно своё счастье.

Так она просто произнесла это, обескураживающе прямо и при этом лучезарно улыбаясь, что растущий шарик гнева в груди Елены с тихим пшиком сдулся. Но Оксана ещё больше удивила Лену — схватила её ладонь, сжала и попросила:

— Пожалуйста — покажите мне Артёма, его фотографии. Паша за время нашей беседы постоянно о нём говорил. Тёма, Артёмка, а у меня аж зудело от любопытства узнать — какой он ваш сынок.