Елена непрекрасная

Мы долго гуляли в тот день, Лена впервые держала меня под руку, быстро оживала, а я, усмехаясь внутренне, ощущал себя снисходительным и надёжным. Снова в привычной своей манере заболтала – заговорила о подруге, которой ещё хуже: у неё тоже девочка, только постарше Машки, ей некуда идти, и она – образованная, умница – живёт в одном доме с мужем – алкоголиком и прогоревшим бизнесменом, терпит все его выходки. Подошли к книжному лотку. «Зигмунд Фрейд», – вслух прочитал я надпись на самой просторной обложке.

– Ты читал его, читал? – накинулась Леночка на меня и тут же стала обстоятельно излагать основы теории психоанализа.

Погода для декабря была просто превосходная. Полная неподвижность воздуха. Ясная солнечность. Теплынь. Я расстегнул верхние пуговицы куртки. Спящие серые акации с очень живыми и интенсивно зелёными клубами омел в кронах – и целеустремлённо снующие под ними люди на дорожках парка, с розовой когда-то мраморной крошкой. Безразличные, мёртвые, омытые оттепелью и высушенные торопливым солнцем бурые листья на газонах, жёлтые останки трав – и слепо попирающая их человечья нога. Сыплются, скачут по гранитным ступенькам к реке радостные разноцветные горошины драже из лопнувшего пакетика – детский сад вывели на прогулку. Яркость сосновой и пихтовой хвои; голубые ели стоят как гостьи. Тени их особенно зябки. Качает хвостом белобокая сорока на ветке. Посреди деревьев, прямо на земле, застыл длинноклювый аист из серого цемента – скульптура малых форм. Качает хвостом сорока, вертит опущенной чёрной головкой: изучает рассыпанных цепью пятерых ворон, наступающих по шорохливой листве на одного аиста.

Мы вышли к набережной. Салгир на запруде монотонно взбивал пену. Интересно, ночью она такая же незамаранная?

– Лебеди! Смотри, смотри, лебеди!

На поверхности искусственного плёса в прямоугольной ванне с высокими бетонными стенками довольно далеко от нас плавали две белые птицы. Люди по обеим сторонам останавливались, глазели, тыкали восхищённо пальцами. Уже бросали сверху кусочки хлеба или булки, птицы подхватывали их из воды, с достоинством, но и без особой гордыни. Утки, быстрые и ловкие пловчихи, закрякали, устремились из-под моста к месту поживы. Каждая тянула за собой пару удлинявшихся водяных усов. Усы путались и сминали зеркало плёса в зыбкую рябь.

Я совсем растрогался. Расстегнул куртку до конца и неожиданно для себя самого признался Лене, что хочу бросить университет.

– Не смей! – Леночкино лицо оказалось в каких-нибудь двадцати сантиметрах от моего. Она стояла почти вплотную и опять глядела снизу вверх. Но взгляд был не искательным, как раньше, а небывало-строгим. Отчаянным даже.

– Не смей, Борис! – впервые полно произнесла Лена моё имя, и её кулачки ударили меня в грудь; я качнулся. – Если бы ты знал, как я жалею, что не получила высшего образования! Боря, не смей, слышишь? Я тогда тебя уважать перестану, слышишь? Разговаривать с тобой не буду! Если б ты знал… Как всё по-другому могло быть, если б я училась! Я и замуж бы просто так, от скуки, не пошла. Образованные люди – это совсем другой уровень. Интеллект… У Машки был бы другой отец!.. – Она вздохнула, перевела дух, прижала кулачки к моей груди. – Борь, ведь ты больше половины прошёл. Всё будет нормально! Сдашь ты эту сессию. Один ты, что ли, такой? Все дрожат, а сдавать идут. Что она, дура, ваша Максимова: полгруппы на четвёртом курсе заваливать?

Я вздрагивал от Леночкиных толчков, блаженно щурился на белёсую голубизну неба сквозь вознесённые верхушки тополей – просто стоял, запрокинув голову, – и впервые за два месяца в душу мою заглянуло мужество. Мужество и вера. Вера в то, что скоро наступит Новый год и всё действительно как-то сложится. Учёба когда-нибудь закончится, ведь не безразмерна же она! И будет дальше жизнь, но уже без страха и унижения. Будет дальше жизнь! И в ней у меня будет жена, обязательно похожая на Лену, только на Лену. Чем похожая – я тогда не сознавал. Думал: «похожая» – и видел рядом с собой пока только одну Лену.

После этой прогулки мы встречались ещё четыре раза, под витражами: один раз – до праздника и три – в январе уже. Кто как встретил Новый год, как отпраздновал Рождество, и все старые темы для болтовни. Всё как прежде.