Елена Образцова

И лишь после песен Де Фальи зал привычно взорвался, воспламенился. Горячие сквозняки восхищения, обмен взглядами: «Какова!»

Вагнеровские песни на стихи Матильды Везендонк Образцова впервые вынесла на публику лишь в феврале 1980 года. Спела в двух версиях. С симфоническим оркестром Московской филармонии под управлением Альгиса Жюрайтиса. И несколько позже — с Важа Чачава. Она любит такие «дубли».

Июнь 1978 года

Образцова сказала, что Георгий Васильевич Свиридов приглашен выступить с авторским концертом. И они начинают готовиться с завтрашнего же дня. Действительно, назавтра композитор прислал за ней машину и она поехала к нему за город, захватив Важа и меня. Через полчаса мы входили в дачную калитку, а с крыльца навстречу уже шел Георгий Васильевич.

Потом они работали вместе целую неделю…

Сбывалось то, о чем я мечтала когда-то в декабре. Та единственная репетиция, которую я наблюдала, счастливо получала продолжение.

Важа обычно сидел в сторонке на диване, раскрыв ноты, и слушал с такой силой сосредоточения, что его лицо становилось искаженным, некрасивым.

В открытые настежь двери тек теплый запах леса.

На веранде, на столе закипал самовар. На капустном листе с жемчужной каплей росы вкусно желтело деревенское масло; на тарелке лежала голова сыра.

В этом доме во всем отзывалась натура хозяина. Даже в хлебосольстве.

Свиридов и Образцова повторяли то, что было выучено когда-то. Но как повторяли!

К тому, что он, творец, слышал в своей музыке, она добавляла себя, изумляя его веселой, непостижимой тайной своего таланта.

Он одарял, она удваивала дар собой. Но это была работа, нелегкая работа!

Почему-то особенно долго они бились над первой фразой песни «Осень». Прозрачное, лирическое стихотворение Михаила Исаковского. Казалось бы, что в нем сложного!

«Пели две подруги,
Пели две Маруси,
Как осенним утром
Улетали гуси;

Как прощались гуси

Со своим гнездовьем:
С речками, с лесами,
С тихим Приднепровьем;

И кричали гуси,

В небе пропадая,
Что всего дороже
Сторона родная…
……………………
И подруги стали,
Головы закинув,
Словно две осенних,
Две лесных рябины.

И запели разом,

Стаю провожая,
Что всего дороже
Сторона родная…».

Свиридов. Начало — совершенно ровно, спокойно, повествовательно. И — картина.

Образцова(поет). «Пели две подруги, пели две Маруси…».

Свиридов. Чуть-чуть формально получилось.

Образцова(поет). «Пели две подруги, пели две Маруси…».

Свиридов. Нет, выхолощенно.

Образцова. «Пели две подруги, пели две Маруси…». Мы не можем спеть эту фразу, потому что не нашли форму всей вещи.

Свиридов. Верно. Это я виноват. Я ее внутри себя потерял.

Чачава(подает голос). При однообразии, которое необходимо, фраза не двигается по горизонтали, поэтому — топтание.

Свиридов. А что надо делать?

Чачава. Надо просто подумать о перспективе.

Образцова и Свиридов смотрят в ноты, думают о перспективе. И сразу эта фраза: «Пели две подруги, пели две Маруси…» — сдвигается с притыка.

Образцова(поет). «Как осенним утром улетали гуси, улетали гуси…».

Свиридов. Эту фразу надо спеть с воздухом!

Образцова поет ее с «воздухом», как хочет Свиридов.

Свиридов(пропевает в восторге). Во-от! Замечательно!

Образцова(поет). «Как прощались гуси со своим гнездовьем, с речками, лесами, тихим Приднепровьем…».

Свиридов. Хорошо! «С речками, лесами…» сделайте кругло! И «Как осенним утром улетали гуси…» — тоже с воздухом и круглое!

В том, как Свиридов играет на рояле, слышится и трепетание крыл, и воздух, и это таинственное — «круглое»! И когда он кричит: «Рояль — богатейший ящик, колоссальный! В нем можно делать чудеса!» — думаю: чудеса, правда!

Образцова. Сколько же в этой маленькой песне можно всего сказать! Когда-то вы мне объясняли: «Это надо петь по-деревенски торжественно». А мне хочется спеть и этих девчонок, как я их чувствую, и осень, и любовь к родине.

Свиридов. Елена Васильевна, любовь к родине — это органическое чувствование! (Поет.) «И подруги стали, головы закинув, словно две осенних, две лесных рябины. И запели разом, стаю провожая…». Они сами часть Родины, часть этой природы, этого леса.