Елена Петровна Блаватская

Несравненно приятнее было бы совсем не касаться названной книги Всеволода Соловьева, которая отмечена такой печатью предательства, что, читая ее, становится неловко, словно сам участвуешь в очень нехорошем деле. Но она сыграла слишком роковую роль во мнении русского общества относительно Е. П. Блаватской; бойко и ярко написанная, она многими была прочтена, и так как очерненную Елену Петровну на родине совсем не знали и защититься из могилы она не могла, — пущенная клевета обошла беспрепятственно всю Россию, и одни — из его книги, а другие — понаслышке от читавших ту же книгу, стали утверждать, что Е. П. Блаватская — уличенная обманщица, и учения ее, идущие из такого мутного источника, не могут быть чистыми. Но самое опасное в этой дурной книге то, что она опирается на «документы». Благодаря этому, даже разборчивые люди, возмущенные тоном книги, все же подпадают под ее влияние. Ценность главного документа, — «Отчета Общества психических исследований», мы разберем позднее, а теперь необходимо сказать несколько слов о приемах Всеволода Соловьева. Чтобы напасть с оскорблениями на женщину, которая — по его же словам — относилась к нему с материнской лаской, он дождался ее смерти и, по странному недосмотру, издал свою статью в России и на русском языке, тогда как, по его же словам, похвальной целью этой книги было — охранить доверчивых людей от губительного влияния Е. П. Б. Поэтому нужно думать, что книга его назначалась не для русских, которые совсем не знали Е. П. Б. и не могли даже пользоваться ее сочинениями и по условиям тогдашней цензуры, и потому, что они были написаны на английском языке, — а для тех, которые или уже подпали, или могли легко подпасть под ее губительное влияние, т. е. для англичан. Но этого мало: надеясь, что его русская книга не дойдет до англичан, он сослался в ней на двух живых свидетелей, г-жу Купер-Окли и г-на Гебхарда, хорошо знавших Елену Петровну; но он ошибся в расчете, и они утверждают, что он ссылался на них ложно. Ввиду этого, нужно с большой осторожностью относиться и к главному «документу» его книги, т. е. к письмам Е. П. Б., большая часть которых приведена без всякой даты. Что стоило, при таком бесцеремонном отношении к истине, сделать легкие изменения, которые могли совершенно изменить смысл письма? Во всяком случае всех, читавших книгу Соловьева, убедительно прошу во имя справедливости к русской женщине, горячо любившей свою родину, и к теософам всего мира, которым дорого ее имя, прочесть ответ В. П. Желиховской «Е. П. Блаватская и современный жрец Истины» и книгу А. Безант «Е. П. Блаватская и Учителя Мудрости». Последняя книга — подробное, подкрепленное многочисленными живыми свидетелями расследование на месте, т. е. в Адьоре, наделавшего когда-то много шума следствия г-на Ходжсона, напечатанного в отчете Лондонского общества психических исследований.