Елена Прекрасная

Губы Макара подарили мне райское блаженство, а потом еще какое-то время я прижималась к его груди, находясь в кольце его рук, и слушала гулкое биение любимого сердца. Ах, как же я в тот момент его любила! И до какой степени мне хотелось ему в этом признаться. Но делать этого нельзя, ведь тем самым я могу напугать его, проявить излишнюю напористость. Впрочем, о какой напористости может идти речь, если я по-прежнему ничего от него не ждала и не верила в нас с ним. Здесь и сейчас да, были мы. Но в январе снова стану я и он, по отдельности. Он останется в Питере, а я уеду в Москву, где и должна находиться, где меня ждут друзья и прежня жизнь. Только вот, без Макара жизнь моя уже вряд ли станет прежней.

— Голодная? — спросил Макар, не переставая обнимать меня.

— Еще какая! — честно призналась я.

И признавалась я сейчас не только в натуральном голоде, а в желании повторить с ним ту ночь у бабушки. Хоть и есть мне тоже хотелось.

— А как я голоден, ты себе представить не можешь, — заставил Макар меня посмотреть на себя. Сейчас в глазах его плескалась страсть, и я отлично поняла, о каком голоде он толкует — о том же самом, что испытывала сама. Ночью все повторится, — мелькнула мысль, и я ей обрадовалась как манне небесной. А потом Макар поделился со мной своей страстью через глубокий и долгий поцелуй. — Предлагаю бежать отсюда, пока я не передумал вести тебя на свидание, — глухо проговорил он.

Я видела, что голос его плохо слушается. Сама и вовсе не смогла ответить, а лишь ограничилась кивком. Если мы сейчас же что-то не сделаем, то уже через несколько минут окажемся в моей или его кровати. Не такая уж и плохая альтернатива свиданию, но все же…

— Куда мы едем? — спросила я Макара, любуясь новогодним видом из окна.

Мы как раз проезжали Невский проспект. И пусть движение немного стопорилось из-за пробок, но они же помогали мне впитывать в себя окружающую неоновую красоту и величественность.

— В сказку, — повернулся ко мне Макар и широко улыбнулся.

В тот момент я поверила ему. Вот уже несколько дней, как он стал моим личным Дедом Морозом и подарил мне незабываемую сказку. Я назвала ее сказкой любви и тихо млела от того нового чувства, что все сильнее разгоралось в груди. Мне хотелось смотреть на него безостановочно, чтобы впитать в себя каждую черточку его лица и облика в целом. Это был мой мужчина — самый ласковый, добрый и великодушный. И пусть я взяла его в аренду на непродолжительное время, но тогда мне хотелось думать, что так будет всегда.

Макар не обманул, и в тот вечер он подарил мне настоящую новогоднюю сказку. Мы побывали в «Лапландия Парк» на Крестовском острове. Ничего особенного на первый взгляд — крохотная оленья ферма с небольшим ледовым катком. Но в моей душе парк оставил неизгладимый след, наполненный ощущением приближающегося праздника и яркими экзотическими впечатлениями.

Я кормила оленей ягелем, гладила их по мохнатым носикам и чувствовала на ладони тепло их дыхания. Мы с Макаром немного покатались на коньках, и я смеялась до упаду над его неумелыми попытками выполнять фигурные элементы. На коньках он катался ужасно, и мне постоянно приходилось поднимать его со льда. Но как же было весело, и не хотелось думать ни о чем, кроме настоящего.

А еще мы катались на надувных «ватрушках» с небольшой ледяной горки. И это мне напомнило детство, словно я снова стала маленькая и загулялась во дворе до темна и до полного обледенения штанов. Нет, я, конечно же, не промокла и не замерзла, но сама атмосфера была похожа на ту.

Мы заглянули в пещеру снежного человека и юрту оленевода. Посидели в уютном кафе и выпили согревающего глинтвейна. Вернее, пила я, а Макар заказал себе чай. Мне же казалось, что немного спьянились мы оба. Ну или блеск его глаз делал его для меня немножко пьяным и заставлял хотеть этого мужчину весь вечер.

Но главный сюрприз ожидал меня впереди. Когда Макар привез меня на вертолетную площадку, и я увидела этот агрегат с вращающимися лопастями так близко, то глазам своим не поверила. Ни разу в жизни не летала на вертолете. А в тот вечер Макар показал мне центр Санкт Петербурга с высоты птичьего полета. И зрелище это было незабываемым. Такой красоты я, кажется, не видела ни разу в жизни!

— Как тебе наше первое свидание? — поинтересовался Макар, когда около двенадцати мы подъехали к его дому.

Вроде бы задал самый обычный вопрос — простое любопытство с, возможно, ожиданием похвалы или благодарности, но почему же мое бедное сердце заколотилось так сильно, словно только что он мне признался в любви? Не потому ли, что смотрел на меня Макар как-то по-особенному, и в глазах его плескался целый букет чувств? Мы веселились и дурачились весь вечер. Он привычно много целовал и обнимал меня, так что губы мои немного и приятно пощипывало. А в тот момент, задавая простой вопрос, он показался мне пугающе серьезным, словно от моего ответа зависела его жизнь. В тот момент я поняла, что Макар очень старался произвести на меня впечатление, и у него это получилось.