Елена Рубинштейн. Женщина, сотворившая красоту

На протяжении многих лет Гарриет вела довольно скучную жизнь жены богатого мужа, представительницы высшего общества своего города, меценатки, покровительницы искусств. Но настал день, когда ее жизнь резко переменилась. Устав от сексуальных эскапад своего мужа и его пристрастия к алкоголю, Гарриет после восемнадцати лет супружеской жизни потребовала развода. Разразился скандал: в те времена светской женщине неприлично было инициировать развод. Забрав с собой троих детей, она уезжает в Нью-Йорк и зарабатывает себе на жизнь, продавая мебель в антикварном магазине. Муж ее к тому времени разоряется и не может больше выплачивать ей деньги на содержание.

Получив развод, отважная Гарриет занимает деньги и создает фирму «Recamier Manufactured Company», желая наладить продажу своего крема. Она повсюду рассказывает, что рецепт его принадлежит мадам Рекамье, прославившейся своим очарованием и красотой. Правдивая или выдуманная, но эта рекламная история приносит свои плоды. Гарриет Хаббард Эйер становится первой американкой, заработавшей состояние на косметике. Яростная поборница модной тогда естественности, она отметает сильные запахи — мускус, пачули, розу, — предпочитая нежный аромат лаванды: именно им, по ее мнению, должна благоухать утонченная женщина.

Один из ее спонсоров, Джеймс Сеймур, имеет на нее виды. Но получает резкий отказ и в отместку, заручившись поддержкой бывшего мужа и дочери, вышедшей замуж за сына Сеймура, ухитряется поместить ее в 1883 году в клинику для душевнобольных. На суде финансист заявляет, что неуравновешенность Гарриет не дает ей возможности управлять фирмой. Лживому женоненавистническому заявлению финансиста все верят.

Спустя четырнадцать месяцев Гарриет Хаббард Эйер благодаря усилиям своих адвокатов выходит из клиники, но физически она совершенно раздавлена. После года принудительного лечения она превратилась в расплывшуюся седую женщину, отуманенную лекарствами. Свой ужасный опыт она описала в книге «Четырнадцать месяцев в сумасшедшем доме», которая вызвала у публики огромный интерес.

Гарриет вступает в борьбу с Сеймуром, желая вернуть себе фирму, которую он себе присвоил, и после многочисленных судебных процессов ей это удается. Но продолжать свою деятельность предпринимательницы она больше не хочет и начинает заниматься журналистикой. Ее статьи публикует «New York World». Известность ей приносит постоянная рубрика, посвященная косметике, которую очень одобряют читательницы и еще справочник «Harriet Hubbard Ayer Beauty Book», который становится бестселлером. После ее смерти от гриппа в 1903 году эту рубрику ведет ее дочь Маргарет, известная актриса.

Спустя четыре года после смерти Гарриет Винсент Бенжамин Томас, женатый на театральной актрисе, подруге Маргарет, создает фирму «Harriet Hubbard Ayer Corporation». Купив лицензию и имя, он становится во главе предприятия. У Томаса есть чутье: в Соединенных Штатах начинается расцвет косметики. Еще очень много лет американки будут находиться под влиянием фирмы «Harriet Hubbard Ayer».

Но Елена ее не боится.

Она вообще никого не боится. Впрочем, за одним исключением. В Америке на протяжении многих лет у Елены будет мощная конкурентка, с которой она вынуждена будет бороться. That Woman, «эта женщина», как будет называть ее со злобой и презрением Елена, носит имя Элизабет Арден. Арден родилась в Канаде в провинции Онтарио и при рождении получила имя Флоренс Найтингейл Грем. Эта крашеная блондинка — одна-единственная настоящая соперница Елены, ставшая черной тенью, омрачавшей ее профессиональную деятельность.

И точно такой же тенью была Елена для Элизабет. За всю свою профессиональную жизнь Элизабет Арден если кого и боялась, то только эту польку, которая высадилась с парохода, чтобы завоевать ее страну. Она тоже будет ее и ненавидеть, и презирать.

Трудно найти более несхожих женщин. Арден — утонченная, нежная, женственная до кончиков своих покрытых лаком ноготков. Она любит розовое с золотом, обожает лошадей, свежий воздух, гольф и воплощает собой идеал красоты wasp[5], коей блистают посетительницы загородных клубов, куда вход евреям воспрещен. На протяжении более полувека Элизабет будет олицетворять и лелеять образ избалованной патрицианки, который она незаконно присвоила себе как происхождение: она говорит, будто бы родилась в богатой буржуазной семье. Впрочем, какая разница? Нью-йоркская элита, узнавая в ней себя, обожает ее, а Элизабет ни за что не выпустит из рук то, что завоевала.