Елена Троянская

— Много лет назад главный царский пастух Агелай получил приказ убить меня. Мягкосердие не позволило ему воспользоваться веревкой или мечом. Он просто отнес меня на гору и оставил там. Вернувшись через пять дней, он обнаружил, что ребенок, то есть я, жив. Все это время меня кормила своим молоком медведица. Тогда Агелай отнес меня к себе домой в мешке — отсюда и пошло мое имя «Парис». Я стал расти вместе с его только что родившимся сыном, среди пастухов на горе Ида.

— Эта гора находится недалеко от Трои, там еще Зевс воспитывался [12],— вставила Гермиона, которая прилежно изучала жизнеописания богов. — На ней много священных источников и красивых цветов.

— Ты права, царевна. Вот почему я был счастлив там. Я пас коров и…

— Еще совсем мальчиком обратил в бегство шайку похитителей коров и вернул похищенных животных, — перебил Эней, кивнув нам. — Он слишком скромен. Он не расскажет всей правды.

— Пожалуйста, не перебивай, а то мы никогда не доберемся до конца. Я обнаружил, что неплохо управляюсь с быками. Они меня слушались. Я устраивал бои быков, победителя украшал цветами, а проигравшего — соломой. Меня часто приглашали судить состязания — у меня была репутация справедливого и неподкупного судьи. И вот однажды моего лучшего быка царь Трои потребовал привести во дворец. Он предназначался в награду победителю погребальных игр, которые царь устраивал ежегодно в честь своего умершего сына. Я рассердился. Я любил этого быка, взял его теленком, вырастил и выдрессировал. Почему царь Трои хочет отнять его? Я решил отправиться в город вместе с быком, принять участие в играх, победить и получить своего быка обратно.

Парис наклонился — он по-прежнему стоял — и сделал большой глоток вина.

— Агелай, которого я считал своим отцом, пытался удержать меня. Я не понимал почему. Он не хотел, чтобы я шел в Трою, говорил, что про быка нужно забыть. «Желание царя — закон, сынок», — твердил он, но больше ничего не объяснял. Я не послушал его и отправился в Трою. Поляну перед городскими воротами превратили в площадку для состязаний. Я никогда не видел такой подготовки: мы всегда бегали босиком по лугам на склонах гор, а тут поле было размечено, каждому участнику выделялась своя дорожка. И все же я был так зол, что не отступился и принял участие в соревнованиях. И прибежал первым. Злость придала мне сил: у меня словно выросли крылья. Игры завершались кулачным боем перед царским троном. Раньше я никогда не боролся, но, как уже сказал, злость толкала меня вперед. Я вошел в круг и одержал победу. Не думаю, что смог бы повторить тот результат. Не понимаю, как мне удалось победить тогда: я ни разу не тренировался, не знал приемов.

— Он победил не столько благодаря мастерству, сколько благодаря силе духа, — опять вмешался Эней. — Это были честные состязания. Париса признали победителем погребальных игр. И он уже собирался получить своего быка в награду, но сыновья Приама, Гектор и Деифоб, обнажили мечи и попытались убить Париса. Их оскорбило, что они проиграли какому-то пастуху, простолюдину с гор. Тогда Агелай бросился к Приаму с криком: «О царь, этот юноша — твой сын, которого ты считаешь умершим!» Позвали царицу Гекубу. Агелай показал ей погремушку, которая была когда-то при Парисе, и та признала своего сына. Так все открылось. Я имею в виду то, что Парис — сын царя Приама, а Агелай только воспитал его. Когда весть об этом дошла до жрецов Аполлона, те объявили, что Париса следует предать смерти, иначе Троя погибнет. На это Приам ответил: «Пусть лучше падет Троя, чем погибнет мой прекрасный сын!»

— Как будто у него и без того мало сыновей, — проворчал Агамемнон.

Даже если Парис услышал его слова, он не обратил на них внимания.

— Эней, дорогой мой двоюродный брат, я вижу, ты не дашь мне досказать мою историю. Может, оно и к лучшему.

Парис сделал еще глоток вина.

— Я не стану больше отвлекать наших любезных хозяев от трапезы.

Он сел и поставил кубок на стол.

— А почему твой отец, царь Приам, хотел избавиться от тебя? Почему тебя бросили в горах?

Конечно, этот грубый, бесцеремонный вопрос задал Агамемнон.

Слуги внесли подносы с угощением — вареная козлятина, тушеная баранина, жареная свинина, — и мы продолжили разговор, уже наполнив тарелки.

— Потому что…

Тут вошла вторая вереница слуг, неся колбасы с пряными травами, кувшины с медом, горшки с дикими фигами, персиками и, наконец, блюда с козьим сыром и орехами.

Между соседями по столу завязалась непринужденная беседа о приятных пустяках. Но голос Агамемнона опять перекрыл негромкие разговоры:

— Так ответь же, славный царевич, почему твой отец приказал выбросить тебя из дворца?

Парис не ответил, его рот был занят: он жевал мясо.

— А, молодой человек, не пытайся увильнуть от ответа! — проговорил Агамемнон с притворной шутливостью.

Парис спокойно дожевал, проглотил и произнес: