Елена Троянская

– Позволь представить тебе мою жену, – сказал Геланор. – Это Эфа.

– Жену? – удивилась я. – Расскажи мне, как ты жил. Что случилось с тобой после той ночи?

– Заходи в дом и садись у очага, – пригласила Эфа. – Прошло много лет, значит, рассказ будет долгим.

В их домике чисто и необычайно светло из-за очень больших окон. На первый взгляд нельзя догадаться, что тут живет Геланор: никаких диковин и сокровищ, которые любят собирать мальчишки. Возможно, это пристрастие погибло вместе с Троей. А возможно, на Геланора повлияла женитьба.

Эфа протянула мне чашку с бульоном. Мгновение я колебалась – пить или не пить. Я боялась вспугнуть чары. Все казалось уж слишком похожим на сон. А пить и есть – значит вернуться в реальность и остаться в ней. Потом все же сделала большой глоток и только тут осознала, как голодна. Бульон был вкусным, наваристым.

«Теперь, Персефона, ты навсегда останешься с нами. Ты отведала нашей пищи».

Геланор словно прочитал мои мысли, и мы улыбнулись друг другу. Они заставили меня допить бульон, чтобы подкрепить силы, и лишь затем приступили к рассказу.

Эфа говорила на местном диалекте, который я понимала с трудом, но напряженно следила за рассказом. Она была дочерью местного пастуха. Греки заставили его снабжать их мясом. Соседа, который отказался это делать, убили на месте. Одновременно отец Эфы тайно поставлял мясо, молоко и шкуры троянцам, рискуя при этом жизнью. Они с Эфой делали это все время, пока был открыт доступ в город через южные ворота, пока греки не стянули кольцо вокруг Трои.

В ночь резни и пожара они спрятались и молились о спасении. В случае опасности они решили искать убежища в храме Аполлона Фимбрейского, хотя греки не всегда соблюдали святость убежища. Эфа с отцом прятались у себя в доме, пока не увидели, что греки собираются на берегу, а потом побежали в храм.

Там они нашли Геланора, который пострадал от сильных ожогов. Он сидел без сил, положив руку к ногам статуи Аполлона, и смотрел прямо перед собой. Сначала Эфа испугалась, что он либо умер, либо сошел с ума. Глаза его были широко открыты и совершенно неподвижны. Эфа принесла ему еды, а потом забрала к себе, вылечила и выходила.

Долгое время Геланор не разговаривал. Отец Эфы считал, что тот лишился рассудка. Он лежал в постели, глядя перед собой, и даже после того, как начал ходить, не в состоянии был выполнять самой простой работы. Пасти овец ему не доверяли. Поручили собирать оливки и яблоки в саду возле дома – с этой задачей он справлялся.

– И все это время он молчал. Я не знала, на каком языке он говорит. Я даже не знала, понимает ли он нас.

– Это из-за твоего жуткого дарданского диалекта! Попробуй тебя пойми, – вставил слово Геланор, но под шуткой я почувствовала весь ужас, пережитый им в ту пору.

– Это самый благородный из диалектов! – Эфа шутливо толкнула его. – Разве не на нем говорил Эней?

– А что стало с Энеем? – спохватилась я.

– С той ночи его никто не видел, – ответила Эфа.

– Я видела его в ту ночь, он шел по улице. Я окликнула его, но он не оглянулся. Когда мы были вместе в плену, Илона сказала мне, что Креусу убили. Больше мне ничего не известно. Афродита обещала спасти его – но кто знает, исполнила ли она обещание?

– Многого мы никогда не узнаем, – вздохнул Геланор. – Конец многих историй навсегда потерян. А у моей истории конец простой. Мы с Эфой поженились – после того, как ее отец убедился, что я не сумасшедший. И вот живем здесь в мире и покое много лет. Я себя ощущаю в каком-то смысле стражем Трои. Точнее, того, что осталось от нее.

– Я рада вашему счастью, друзья мои, – сказала я. – А что с Эвадной?

– Думаю, она не пережила ту страшную ночь. Как и многие другие, – покачал головой Геланор. – А как ты? Я знал, что Менелай забрал тебя с собой, и боялся, что он выполнил клятву и убил тебя из мести. Как ты жила эти годы?

– Менелай не тот человек, который наслаждается местью. Этим он отличался от прочих греческих вождей. У него доброе сердце, но они заставили его стыдиться этого. Менелай обещал им, что убьет меня по возвращении в Грецию. Но мы не сразу вернулись – семь лет провели в Египте. Потом уж добрались до Спарты. Там я и прожила все эти годы.

– Как же ты выдержала это? Вернуться в Спарту, жить с Менелаем? – спросил он с болью, и я узнала прежнего Геланора.

– Не ты один умеешь готовить разные зелья. В Египте меня научили делать эликсир, который помогает забыться. Так я и выдержала. Но с этим покончено. Больше я не принимаю эликсир. Теперь я хочу чувствовать. Я должна чувствовать.

– Ты в этом уверена? Я себе этого не позволял очень долго. А тебе будет гораздо тяжелее. Неужели ты отважишься пойти туда?

– Неужели нет?! Для чего же я приехала сюда? Там мое сердце, там я сама. Или ты забыл, что я Елена Троянская?