– Поздравляю вас, генерал, с победой, дело наше вышло. – Карл был доволен, он улыбался.
– Да, непросто было, но получилось, – заметил Роха без всякой радости. – Жаль, что народа много потеряли.
Уж лучше бы молчал, кавалеру и так невесело.
– Сколько же?
– Капитаны рапорты еще не подали, но сдается мне, что ранеными и убитыми у меня полсотни, не меньше.
«У Вилли в роте потери человек пятнадцать».
– А у вас, Карл?
– Две сотни, – на сей раз строго отрапортовал полковник, – никак не меньше. А может, и больше. Дело было очень тяжкое, очень. Они успели к нашему приходу выйти, а пока я строился, они тоже построились. И, как у них принято, уперлись – не сдвинуть. Еще потом и кавалеристы спешились, тоже к ним встали, так начинали даже нас давить. Благо, мушкеты выручали, но вот уж арбалетчики… От них продыху не было ни нам, ни стрелкам. Просто истязали нас. Я уже и не знал, что делать, чувствую, жмут меня, хотя их и меньше было. И тут с севера ваш отряд, что вы мне послали. Очень-очень вовремя. У них сразу пыл иссяк. А за ними следом через десять минут, смотрю, и фон Реддернауф едет.
– Он высадился?! – воскликнул генерал.
– Да, с ним восемь десятков людей, и как он начал им в правый бок заезжать, так они к лагерю и попятились, – завершил рассказ Роха.
– А сейчас где кавалеристы?
– Я велел ему ехать трепать отступающих, сам я преследовать их не мог: устали люди, еле стоять могли, – докладывал Брюнхвальд. – Велел идти кавалеристам. Но наказал преследовать горцев без лишнего рвения, чтобы не терять людей и коней, – так, потоптать раненых да отбившихся от больших отрядов. Может, какого офицеришку раненого в плен изловить. Нам не помешало бы сейчас расспросить кого-нибудь.
«Повезло мне с этим человеком. Все знает, все понимает, ничему его учить не нужно».
– А фон Реддернауф не сказал, почему так долго грузился? – поинтересовался генерал.
– Нет, нам не до того было, – отвечал полковник, – как он приехал, так в дело пошел, а как враг стал уходить, так я его вслед послал.
Вскоре все стало успокаиваться. К полудню огонь в лагере унялся. От реки пришло еще девять десятков кавалеристов. Капитан, который привел их, сообщил, что дальше грузиться будут быстрее.
– Отчего же поначалу так долго грузились? – строго и с укором спросил генерал ни в чем не повинного кавалериста.
– Место было плохое, господин генерал, – отвечал офицер.
– Как же плохое, – чуть не орал кавалер, – я сам его глядел. Чего там плохого, берег полог, и глубина есть, чтобы баржи подошли.
– В том-то и дело, господин генерал, что глубины там и не хватило, – объяснял офицер. – Первая баржа подошла, эскадрон в нее погрузился, а баржа от груза так на дно села, что ее и не столкнуть было. Не смогли ее от берега оттолкнуть, пришлось выгружать всех, или иначе пришлось бы по десять человек через реку в барже возить. Начали искать место поглубже; пока капитан Мильке такое обнаружил, пока баржи туда подогнали… А там места мало, лишь две к берегу встать могут… Вот так и долго вышло.
Волков молчал. Вот что значит война – всякая ничтожная мелочь, всякое незначительное дело, все, что хорошо придумано, может этак на взмах и перечеркнуть. Хорошо, что Мильке додумался новое место найти, а не стал гонять полупустые баржи. Непросто все-таки быть генералом. Непросто.
– Хорошо, – наконец сказал генерал, – сколько людей с вами прибыло?
– Девять десятков, – отвечал капитан.
– Фон Реддернауф ушел гнать врага, а мне нужны дозоры, идите сюда. – Кавалер подозвал капитана к карте, стал ему показывать. – Вот мы тут, у Милликона, вот дорога… Надобно мне знать, что творится в округе. Один разъезд пошлете сюда, на восток, по дороге; один сюда, на запад и один на юг – правда, туда ушел ваш майор, но все равно езжайте, ему там не до дозоров. Вам все ясно, капитан?
– Ясно, отправлю по двадцать человек в каждый разъезд. Сам поеду на восток.
– Лучше вы езжайте на запад, – настоял генерал.
– Будет исполнено, – отвечал кавалерист.
Глава 5
Капитаны принесли сводки потерь по ротам. Это даже слушать было неприятно: полк Брюнхвальда потерял убитыми и ранеными двести человек, включая двенадцать арбалетчиков, к ним еще три десятка из роты Фильсбибурга. А Роха и Вилли – почти шестьдесят человек. Осталось чуть больше двухсот пятидесяти стрелков. Потери были огромны, учитывая, что восполнить их негде.
– Раненых тут держать нет смысла, – сказал Волков, насупившись, глядя на эти страшные числа. – Отвозите их на берег, пусть Мильке переправляет их на мою землю.