Элевсинские мистерии

Критически настроенный к элевсинским обычаям отец церкви, римский пресвитер Ипполит ("J" 235 г.) цитирует гимн на смерть юноши — возлюбленного фригийской Матери богов Кибелы (эта мифическая пара вполне вписывается во Вторую элевсинскую оргию): «Аттиса хочу я воспеть, сына Реи, не трубами звонкими, не флейтой идей-ских куретов, но нежными звуками лиры Феба-Аполлона: "Э-у-а-н — как Пан, как и Вакх [поет], как пастырь светлых звезд"»163.

Инструменты указаны очень точно: трубачи вполне могли играть во внешнем дворе при Первой оргии. Во Второй оргии, происходившей во внутреннем дворе, они уже не участвовали, там были слышны только струнные инструменты. Хороводы у колодца при необходимости сопровождались просто пением самих танцоров и их юных друзей. Если сопоставить порядок таинств с композицией крупных эпических произведений — а это и возможно, и плодотворно, — то "Илиада" еще допускает трубы в конце Первой оргии, в сочетании с громкими жалобами и боевыми криками (18, 219). "Одиссея" в том же плане упоминает крик ослепленного Полифема (9, 399). Далее в "Одиссее" речь идет только о мелодическом пении. Аполлоний в "Аргонавтике", которая описывает Вторую оргию как путешествие по Черному морю вдоль северного побережья Малой Азии, даже указывает, где именно Орфей оставил свою лиру на алтаре Аполлона, то есть когда замолкали и струнные инструменты (II, 929). После этого на острове Аретиада аргонавты использовали под конец Второй оргии в качестве инструментов бронзовые трещотки, точнее, за неимением оных громко бряцали оружием.

В микенской культуре существовала двойная флейта, простые струнные инструменты и трещотки, далее кимвалы — небольшие металлические чаши, которые при ударе друг о друга издавали высокий звон, — и барабаны. Нонн в своих "Дионисиаках" упоминает о ночном грохоте больших барабанов, символизирующих гром (7,349). В элевсинской Третьей оргии пользовались большою чашей с очень густым звуком. Аналогичный сосуд Софокл заставлял громыхать на сцене, когда "Эдип в Колоне" под раскаты грома навеки проваливался под землю.

Музыкальные инструменты в таинствах сопряжены с возможностями человеческого тела, сверху вниз: на первом дворе, где главенствуют стихия ветра и дыхание, играли трубачи. На втором дворе, где центральная роль отведена стихии воды и кровообращению (вкупе с нервами), можно было услышать струнные инструменты, а также кимвалы и трещотки. Тогдашние лиры и видом напоминали позвоночник с крупными нервами. Телестерион же оглашался только низкими звуками огромной чаши, словно ударяли в диафрагму.

Восприятие музыки у микенцев и у европейцев Нового времени совершенно различно. В какой-то мере нынешний европеец способен приобщиться к древнему ощущению музыки разве что в подземном храме Гроба Господня в Иерусалиме на пасхальных литургиях поместных православных церквей: малые интервалы и очень высокий регистр чистых певческих голосов — по контрасту с басами в русском церковном пении. Эта сохранившаяся от поздней греческой античности приблизительно 500 года от Р.Х. культовая музыка много более сходна с музыкой Элевсиний, чем рожденная на почве латинской церкви, а в эпоху барокко достигшая совершенства музыка трезвучия. Но еще греки последнего дохристианского тысячелетия обращали внимание, что высоким голосом поет один лишь иерофант. Этому-то речитативу, исполняемому необычайно высоким "бесполым" голосом, якобы напоминающим о предке Евмолпе, иерофант, или "краснопевец", и обязан своим именем.

Триптолемов устав и "крещение"