Элевсинские мистерии

Элевсинские мистерии учитывают духовную метаморфозу эпох. До их установления в XVI веке до Р.Х. посвящение в Средиземноморье носило экстатический характер, используя прежде всего танец, и проходило обычно под знаком одной-единственной богини, которую мы вслед за Гомером зовем Афродитой, а более обобщенно — Астартой-Остарой. Элевсин сгладил формы, привнес в действо хладнокровие и на место одной богини поставил триединство — Афродиту, Геру и Афину. Случилось это, вероятно, непосредственно при установлении таинств или максимум через три сотни лет, как подсказывает мифический фон Гомеровой "Илиады". Духовная перестройка была настолько серьезна и глубока, что спустя три с лишним тысячи лет нам трудно сказать, какие изменения стоило бы предпринять ныне.

За почти две тысячи лет существования Элевсиний не было никаких духовных изменений, которые можно было бы прочесть по звездам. Все это время исходили из того, что в день рождения Афродиты (24 апреля) над солнцем стоит созвездие Близнецов, как было в начале II тысячелетия, а в октябре все время искали над солнцем Стрельца, даже когда эта констелляция давным-давно сдвинулась на ноябрь. Когда в 396 году Элевсинии угасли, Близнецы и солнце соседствовали в конце мая, теперь же это имеет место в июле. Оставить подобные факты без внимания никак нельзя.

В эпоху, религиозную суть которой образует христианство, и в той части мира, где оно распространено, греческие мифы как ипостаси ступеней развития уже непонятны; скорее, осмысляется новое: родственные по характеру образы библейского Апокалипсиса. Там Вседержитель-Творец тоже является в окружении двадцати четырех старцев и "животных" — льва, тельца, человека (Водолей) и орла (вместо Скорпиона), то есть в окружении древнего небесного Зодиака. Первые шаги углубления, или таинства, опять-таки и здесь Ведут нас к Водолею — у древних греков это был Посейдон со своим юношеским отражением Хрисаором ("златомечем"). В Апокалипсисе они стали "Сыном Человеческим", голос которого был "как шум вод многих", а "из уст Его выходил острый с обеих сторон меч" (1:13–16).

На небосводе следуют (в обратном порядке) Козерог и Стрелец. Апокалипсис следом за посланиями ведет нас к "книге, запечатанной семью печатями", а тем самым снова к Стрельцу; снятие первых четырех печатей являет всадников — новые формы греческих кентавров. Во II тысячелетии до Р.Х. Стрелец был быкочеловеком, в I тысячелетии он превратился в конечеловека, а еще через полтора тысячелетия создатель Апокалипсиса превратил кентавров во всадников. Первый всадник имеет лук стрельца (6:2), второй — меч (6:4), третий — меру (весы) (6:5), четвертый всадник зовется "смерть"; таким образом мы через созвездие Весов попадаем к новому небесному местопребыванию смерти, то есть к месту посвящения под знаками Девы и Льва.

Следующая, пятая печать открывает под жертвенником души убиенных (6:9); шестая омрачает солнце (6:12). Совершенно аналогично у Гомера бог Гелиос грозит в будущем светить только для умерших. Со снятием седьмой печати перед жертвенником является Ангел с золотой кадильницей (8:3). Здесь брезжит золотой отсвет Элизия.

Затем звучат семь труб. Они повторяют и усиливают мировые страсти; повсюду пылает огонь (8:7 ел.): "И видел я и слышал одного Ангела <…> говорящего громким голосом: горе, горе, горе <…> увидел звезду, падшую с неба на землю, и был дан ей ключ от кладезя бездны" (8:13, 9:2). С седьмой же трубой "отверзся храм Божий на небе" (11:19). "И явилось на небе великое знамение — жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве и кричала от болей и мук рождения" (12:1–2). Дитя ее звалось "лев от колена Иудина" (5:5), явилось же как принесенный в жертву агнец. Оно одновременно Христос и новый, духовный человек, который в Элевсиниях звался Иакхом. В Апокалипсисе мы видим полное посвящение по возвратному чину, но не под огненным знаком Стрельца, а, как у Геракла, под знаком Девы и Льва.