Эльф из Преисподней. Том 3

Но если задаться вопросом, почему кружка не распадалась на нити при её изучении истинным зрением… Почему она оставалась кружкой. Единым и неделимым объектом.

Идеалом, который порождал все до одной кружки в бесчисленных мирах Универсума.

Независимым средоточием, рождённым океаном субъективности.

Вещью.

Во мне пробудился восторг. Полуосознанное, нестерпимое желание коснуться, прижать к себе, схватить и не отпускать… Ведь демоны — это всего лишь клочки субъективного. Что странного в том, что нас влекло к вещам?

Противоположности притягиваются.

Я сглотнул. Унял дрожание ладоней и ответил:

— Она так же прекрасна, какой была несколько месяцев назад, когда я впервые увидел её.

— Месяцы? Да, для тебя — месяцы…

— Раз уж ты не прочь поболтать, давай обойдёмся без намёков.

— Теперь ты хочешь поговорить? Или просто выжидаешь удобного момента? Как тогда, когда заявился ко мне с предложение добрососедской дружбы?

— Нет-нет, я всё ещё намереваюсь тебя убить. Но хорошая драка подобна парусу: как он нуждается в попутном ветре, так и ей требуется прелюдия.

— Ты научился честности. За несколько месяцев… подумать только.

Карниван слегка наклонил голову. Я ожидал, что лёд треснет, но он бесшовно перетёк из одного состояния в другое.

— Всё началось с того, что мы попытались вернуться. После того как Сазевул не смог выбраться из оболочки, я осознал, что нас занесло далековато из дома. Мы начертили пентаграмму, я приказал Сазевулу ждать и… оказался тут.

От смешка, пронёсшегося по комнате, веяло стужей.

— Буквально свалился на голову Баусу. Я овладел им, хотя это было непросто. Начал искать путь домой — и вскоре выяснил, что твои дорогие друзья против нашего возвращения в Эфирий. Послал весточку с приказами Сазевулу и крайне удивился тому, что за недели тут на Земле не прошло и секунды. Так я узнал о временном парадоксе, который на тот момент приписал проделкам Иешуа. Земля была сильно замедлена относительно остального Универсума. Но почему? И почему Ткачи, которых я призвал, вскипели от злости, когда узнали про моё желанием посетить её? Настолько, что намекнули мне, что временной барьер уничтожит меня.

Карниван встряхнулся, словно разминал затёкшие конечности.

— Многие сотни лет я искал дорогу к Эфирию. Многие сотни лет потратил на то, чтобы разобраться с загадкой Земли. И представь себе моё удивление, когда выяснилось, что ответ на оба вопроса один. Догадаешься?

— Ткачи… имеют отношение к Эфирию?

— Самое прямое. Без него не будет существовать Универсум. А без Универсума не будет Изнанки. Проблема перспективы, Малдерит. Для них это мы — изнанка. Фундамент, на котором они возвели свои дворцы. И то, что мы выбрались за пределы игровой площадки, сооружённой для нас Ткачами, подвергло опасности Универсум. А вместе с ним — Изнанку.

Холодно. Внезапно стало куда холоднее. Лишь этим объяснялись мурашки, побежавшие по спине.

— Ткачи использовали Эфирий, чтобы сотворить и поддерживать Универсум. И то, что мы выбрались за Мундоса, который они бросили нам, как кость собаке, серьёзно повлияло на Эфирий. Рождение материи замедлилось, расширение Универсума подверглось сомнению. Баланс пошатнулся. А если мы вернёмся и расскажем другим о том, что за пределами изведанного лежат мириады миров… Как думаешь, что произойдёт?

Ни одного демона не сдержат разговоры о балансе и необходимости поддерживать своим существованием Эфирий. Мы расползёмся по всему Универсуму, а наше родное измерение опустеет. И тогда… Если уж три гончих и два высших демона так встревожили Ткачей, то каковы будут последствия исхода тысяч сородичей?

— Ткачи серьёзно мешали мне. Настолько, что лишь сейчас, когда близится отпущенный мне тысячелетний срок, я подобрался к разгадке. Да, я нашёл путь домой. И его начало расположено на Земле.

Глава 29

— Какой у вас интересный разговор… — некстати встряла Тхуан.

Только этого не хватало. Если она обернётся против меня в неподходящий момент, то о развоплощении Карнивана можно будет забыть. Появится куда более насущная задача — перегруппироваться так красиво, чтобы никто не заподозрил в манёвре отступление.

А, и не сгинуть в процессе.

— Вводные не изменились. Перед нами повелитель плана, и я намерен покончить с ним. С каких пор тебя стало волновать что-то иное?

— Ты прав. Но слушать вас так занимательно… — В мурлыкающих интонациях духа угадывалась новая эмоция. Предвкушение? Предостережение?

Вот почему я не любил мыслящие инструменты, особенно те, что не получалось подчинить с налёта.

— Я не выступаю на стороне дьяволов и собираюсь убить одного из их верховных. Этого мало? Или на горизонте появился новый кандидат, достойный владеть тобой?

— Пожалуй, нет.