Эльф

— Да. Теперь ты понимаешь, что значит для мьера назвать женщину 'Хозяйкой'?

— Мортон, можно тебя попросить кое о чем?

— Конечно.

— Отвези меня домой, пожалуйста.

Глава 14

Она вошла в его кабинет без стука. Он сидел на полу, среди перевернутой мебели и пил виски прямо из бутылки.

— Оставь эту бутылку в покое, — сказала она, прикрывая дверь за собой.

— Чего ты хочешь? — не поворачивая головы, спросил он.

— Я знаю, что ты не позовешь меня обратно.

— Не позову.

— Тогда я зову тебя. Ты вернешься ко мне, Дамьен?

Он ничего не ответил.

— Я буду ждать тебя в твоей комнате. Одна. В красивой шелковой ночной рубашке. И если ты не приволочешь свое пьяное тело туда в течение пяти минут, я разденусь и голой пойду за тобой обратно. Посмотрим, насколько твоим мьерам понравится мое обнаженное тело!

— Ты не посмеешь! — прошипел он.

— Посмотрим, — бросила она и вышла, закрыв дверь за собой.

Дамьен представил ее, разгуливающую по своему дому в чем мать родила, и всех остальных мьеров, пожирающих глазами то, что должно принадлежать только ему. Через две минуты он ввалился в собственную комнату, заперев за собой дверь на ключ. Затем каким-то образом добрел до кровати и сел на нее.

Тайрин приблизилась к нему в своей коротенькой ночной рубашке на бретельках и втиснулась между его ног. Дамьен не стал бороться с искушением погладить ее красивые бедра, и провел ладонями по теплой коже.

— Я не верю в то, что ослепну, — прошептала она.

— Кто тебе сказал?

— Мортон. Он все объяснил. И про физиологию, и про судьбу.

— И ты все равно вернулась?

— Все вы живете в страхе перед тем, что должно произойти. Я же давно перестала бояться темноты, Дамьен. Сейчас меня страшит одиночество. И это ломает меня. Ты не сказал мне, что любишь. Что со мной испытываешь нечто большее, чем ты сам. А я не могла остаться с тобой, зная, что все равно рано или поздно потеряю.

Тайрин медленно присела к нему на колени и потерлась о его небритую щеку носом. Дамьен скользнул руками под шелк ее рубашки и, обхватив тонкую талию, притянул к себе.

Он опустил глаза, и его взору престала соблазнительная мягкая грудь, слегка прикрытая черной шелковой тканью. Дамьен захватил губами тоненькую бретельку ночной сорочки и спустил ее с гладкого плечика. Затем вторая бретелька тем же способом упала с ее плеч, и шелковая ткань под собственной тяжестью устремилась вниз, обнажив небольшие бледные холмики. Тайрин подалась вперед, предлагая ему прикоснуться к тому, что и так принадлежало ему безраздельно. Дамьен потерся носом о ее сосок, а затем нежно поцеловал его, дразня языком.

Тайрин слегка выгнулась и задрожала в его руках. Почувствовав это, Дамьен с жадностью впился в ее грудь и его руки скользнули под ткань шелковой сорочки, обвившуюся вокруг женственных бедер. Она снова выгнулась и едва слышно произнесла его имя. Он ощутил, насколько она возбуждена. Его нежные пальцы мгновенно скользнули в тепло ее тела, а губы накрыли рот, в попытке словить тихий стон.

От него несло виски. И Тайрин понимала, что он едва ли держится на ногах. Но в этот момент ей было наплевать на все. Она приняла решение. Она останется с ним.

Дамьен всем своим существом стремился к ней. Одним взглядом она могла возбудить его, а иногда ему казалось, что если она задастся целью, то и довести до оргазма не прикасаясь к нему. И сейчас он хотел ее. Его возбуждала дрожь ее тела от его прикосновений, непроизвольные движения ее бедер, ее стоны и неприкрытое желание быть с ним.

Он любил ее, и знал, что она любит его. Иначе бы не вернулась. Не пришла к нему, вынудив пойти за ней, и не стала бы отдаваться ему вот так, без лишних слов.

Дамьен хотел любить ее, хотел чувствовать ее, ласкать, целовать, гладить, исследовать, терзать, — и все только потому, что мечтал слышать ее стоны, видеть ее лицо с раскрасневшимися щеками и приоткрытым ртом и слышать свое имя, которое она выкрикивала, когда ей было особенно хорошо. И еще он хотел попробовать ее, ощутить ее особенный вкус, поцеловать ее там, где зарождается сама жизнь, а потом проникнуть в нее и подарить ей эту самую жизнь. Перед его глазами пронеслись образы беременной Тайрин с большим округлым животом, на который он мог бы положить свои ладони и почувствовать, как его ребенок шевелиться внутри.

Дамьен поднял Тайрин и опрокинул на кровать. Сам он стал на колени на полу и начал быстро раздеваться. Когда все предметы его гардероба разлетелись по сторонам, он притянул Тайрин за ноги к себе и развел ее бедра. Неожиданный поцелуй обжег ее, и она вскрикнула.

— Ты такая теплая… — ответил он и вновь приник к ней. — Никогда не думал, что ты такая теплая…

— Дамьен…

— И нежная…