Эльфийка-оборотень

– Эт-то еще что такое?– Эксир даже отпрыгнул в сторону, вдруг заметив Кнута.

– Отец,– строго ответил Канэд, присаживаясь на корточки перед волком, и поглаживая его по голове,– это не "что такое", это Кнут, член нашей семьи. Не обижайся, дорогой,– Канэд обратился к волку,– эти зазнавшиеся краннойские эльфы никогда особой вежливостью не отличались.

– Дедуль, нельзя же так с гостями,– стараясь улыбаться, поддержала отца Стори.– Это же Кнут мой, как ты не узнал? Он уже как-то приезжал со мной.

Эксир поморщился.

– Узнать-то узнал, да вот не думал, что ты переедешь в Кранной вместе с ним.

– Я ведь не на совсем,– улыбнулась Стори, поглаживая дедушку по плечу. Под пальцами чувствовалась приятная мягкость шелка.– Только на пару месяцев. Затем поживу немного в Глонксе, и, между прочим, возьму туда и Мэлло и Нурвил.

На это Эксир не ответил, лишь едва заметно улыбнулся.
В доме друидессы было все по-старому. На первом этаже была всего одна, но довольно большая комната. В самом углу стояла глиняная печка, которую почти никогда не топили. Но убрать ее из дома Лучлот почему-то жалела. Рядом с ней, на стене висело много длинных полок до самого потолка, полностью заставленные книгами, свитками и баночками со всевозможными зельями и отварами. Тут же, в этой комнате, стоял и стол и большая деревянная кровать у окна, где спала эльфийка с мужем. А деревянный пол был весь устлан мягкой соломой. Стори с умилением рассматривала такую родную комнату, замечая каждую мелочь. Здесь ничего не изменилось… Вон, в углу, старая заржавевшая кочерга, которая стоит там столько, сколько полукровка себя помнит. Нужно будет спросить у папы, может, она стояла там еще когда он здесь жил, интересно… А там, у потолка, на толстой нитке сушатся грибы. Как и всегда. Полусгоревшие свечи, бочка с водой, мох на стенах, тарелка меда на старой скатерти, мешочек орехов, клубок ниток под столом, дедушкина курительная трубка гномьей работы, картина на стене, что написала Руа специально для Лучлот, мягкие подушки, пыль под кроватью, кувшин вина – все это так знакомо, родно и дорого.
На втором этаже находилось еще две небольших комнаты, в которые редко заходили, и еще реже прибирались – комнаты Стори и Канэда. Девушка поднялась по лестнице и привычно свернула направо, тогда как Канэд остался стоять на месте у тонких перил.

– Пап, ну перестань ты. Переночуешь, и отправишься в обратный путь.– Стори спиной почуяла замешательство отца, и остановилась.– Видишь, ни на кого из родни ты еще не нарвался, все хорошо.

– Еще не вечер,– проговорил отец. Стори посмотрела в окно, и усмехнулась – на улице быстро смеркалось.– Скоро все прознают, что мы с тобой приехали, и сами сюда примчатся на нас поглазеть. Вот увидишь!

Стори только пожала плечами и толкнула дверь. Девушка понимала неизбежность встречи с родней. Если папа, который уедет рано утром, возможно и не столкнется с кем-нибудь из соскучившихся родственников, то ей придется повидаться со всеми без исключения. Ну невозможно бегать от них несколько месяцев! Хотя, девушку не слишком любят в этой семье, и принимают постольку поскольку. Скорее всего никто с объятиями и расспросами к ней приставать и не станет.

В ее комнате было пыльно и душно. Девушка первым делом открыл створки окон, впуская свежий лесной воздух, и выгоняя пыль. Н-да, а что же тогда творится в комнате папы? Ведь туда никто не наведывался уже лет так двадцать. Интересно, бабушка там хотя бы прибиралась?