Эльфийская месть

– В далекие времена, когда никого из присутствующих еще не было на земле, наш народ ходил по другому лесу, отличному от того, который мы называем своим домом, – начала она. – Он назывался Кормантором, и под сенью деревьев процветало эльфийское государство, равного которому не знал этот мир. Но даже тогда эльфы предвидели грядущие сумерки. Мир переменился, и Кормантор исчез.

Те, кто пережил катастрофу, были вынуждены бежать. Многие перебрались на Эвермит, но были племена лесных эльфов, которые в память о первой родине эльфов не смогли отречься от Фаэруна. Они долго скитались по земле, храня семена священного леса, детей кленов, дубов и вязов. И мы, дети детей Кормантора, живем сегодня под сенью этих деревьев.

Но не только лесные эльфы уцелели после падения Кормантора. Много лунных и золотых эльфов пережили катастрофу. Одна из них навсегда осталась в памяти эльфов Тефира: лунная эльфийка, воительница Соора Теа, носившая меч, созданный в Миф Дранноре.

В те давние времена существовали и злобные силы, и они не относились ни к расе людей, ни к расе людоедов, воевавших против лесных эльфов. Силы зла произошли от черных камней, а толчком к их появлению явилось ужасное влияние других миров. Они давным-давно исчезли из нашего мира, но в то время их неутомимые орды покинули мрачное ущелье и выступили против остальных народов. С ними пришли и зловещие силы из черного мира. Бесчисленные орды теснили эльфов со всех сторон, и временами казалось, что ужас падения Кормантора может повториться. Но Соора Теа была искусным воином, а кое-кто утверждал, что она повелевала даже Серебряными Тенями. Она повела народы в бой, и в том последнем сражении зловещие существа, а также их союзники-пришельцы потерпели сокрушительное поражение.

Никто не знает, что случилось с Соора Теа. В отличие от лесного народа, она была скитальцем, и ее домом был весь мир. Но перед тем как покинуть Тефир, лунная эльфийка пообещала, что во времена большой беды, когда на ее мече вспыхнут огни древнего Миф Драннора, она возвратится к нашему народу.

Пылающий взор Феррет обратился к Эрилин. Больше она не добавила ни слова, но полуэльфийка поняла причину, по которой Феррет терпела ее присутствие в Высокой Роще. Сильнее, чем все остальные эльфы, лесной народ благоговел перед Серебряными Тенями, Даже предположение, что Эрилин может командовать литари, пробудило в них силы, о которых раньше рассказывали только легенды. Арфистка видела это по их взглядам – яркий свет надежды изливался из глаз чисто эльфийским проявлением радости.

Барабаны и флейты снова подхватили припев, и все эльфы, кто еще держался на ногах, закружились в танце. Амарил протянул руку Эрилин и закружил ее в своих объятиях. Она же «отблагодарила» его за внимание, тотчас наступив на ногу.

– С мечом в руке я двигаюсь намного изящнее, – смущенно призналась она.

Амарил рассмеялся, запрокинув голову.

– Если бы ты танцевала хоть вполовину так же хорошо, как сражаешься, этого бы хватило, чтоб очаровать самого Селдарина.

Эрилин улыбнулась. Похоже, этот эльф был неиссякаемым источником комплиментов.

– Серебряный язык – большая редкость среди лесных эльфов. Я была уверена, что вы предпочитаете более простую речь.

– Тогда я буду говорить прямо. Я рад, что ты пришла.

Затейливый рисунок танца изменился, и Эрилин закружилась в хороводе. Эльфы вертелись и приседали, собирали протянутыми пальцами звездные лучи и сплетали из них, музыки и танца свое волшебство.

Как звездная пыль, о которой поется в колыбельной, так и мистический танец очень утомил эльфов. Раненые, которые не могли принимать участия в танце, давно погрузились в состояние медитации. Многие из них тихо улыбались, глядя невидящими глазами на картины приятных и исцеляющих воспоминаний. Большинство детей тоже были погружены в это блаженное состояние, и родители тихонько разнесли их по домам. Празднование закончилось не пьяным разгулом, как это часто бывает у людей, а тихим ликованием.

Для Эрилин эти короткие часы мира оказались бесценным подарком. Ей отвели для жилья небольшую хижину, и, только взбираясь по лесенке, Эрилин поняла, насколько сильно она устала. Она сняла с себя одежду и умылась настоем мяты. Перед тем как лечь, она надела свежие брюки и рубашку, более пригодные для сражения, чем для отдыха. Но даже здесь, в спокойствии Высокой Рощи, Арфистка не оставляла прежних привычек. Слишком часто приходилось ей вскакивать с постели и кидаться в бой.

Осталась одна деталь. Из дорожной сумки Эрилин достала изготовленную Тинкерсдамом маску и аккуратно прижала ее к лицу. Если кому-то и вздумается заглянуть в хижину, они увидят не спящую полуэльфийку, а лунного эльфа, погруженного в медитацию.

Несмотря на события последнего дня и рассказы Феррет, Эрилин прекрасно понимала, что произойдет, если эльфы раскроют ее обман.