Эльфийская ночь

         Хастагра всхряпнул, прочертил босыми ногами красивейшее воздушное па и грянулся оземь. Падать с коня он умел, потому и здесь не расшибся, но особой роли это уже не играло. Продолжая удерживать кисть, капитан сместился влево, почти подпрыгнул и всем своим центнером обрушился на вытянутую вверх руку противника, жёстко выставив колено.

         Физика, всегда только физика.

         Лучевая кость Хастагры не выдержала обстоятельств.

         Орк взвыл, забился под навалившимся человеком. Немец, прижимая колени, развернулся, откинул правый кулак себе за спину и несколько раз ударил под плахту, сильно и почти наугад. Попал — потому что противник провернулся под ним, укрывая пах.

         И окончательно "отдал" руку.

         Капитан, скручивая сломанное предплечье, навалился снова, ещё и ещё, всем телом, пока не почувствовал, что осколок кости рвёт мясо. Хастагра ревел, бился под ним, яростно дёргая железной своей личиной — но не мог пустить в ход даже клыки.

         Немец подналёг. Кость пробила серую шкуру руки, кровь из разорванной вены хлестнула по маске. Орк выгнулся дугой, почти сбросив с себя капитана, и тому пришлось наступить коленом на выбитый локоть левой руки.

         Он чуть докрутил сломанное предплечье и потянул его вверх. Осклабившись жутко и окончательно, капитан двигал острый осколок кости выше и выше, к самой маске; надеясь только, что мероприятию никто не осмелится помешать.

         Когда кость заскрежетала по металлу шлема, Хастагра понял. Крови он потерял не так уж и много; попытался было отвернуть голову — но Немец запыхтел и навалился последний раз, направляя острый край под самую расписную железную бровь, в провал глазницы, в мягкое.

         - За Сену! - прошептал капитан, низко склоняясь к ненавистной маске. - А щас будет за Ридру... Всех, до последнего!

         Когда ноги Хастагры наконец перестали подрагивать, капитан выпрямился и вытянул вошедший в мозг орка осколок его же кости. Немного чёрной жижи выплеснулось из-под маски — но и только.

         Немец стащил с убитого шлем; посмотрел в окровавленное лицо, но плевать, конечно, не стал.

         Вообще-то, изначально он предполагал просто застрелить Хастагру под шумок, а потом вложить персты в рану и заявить, что это "оно само". Но и так неплохо получилось, а, капитан?

         Он голыми руками, на глазах двух армий убил лучшего бойца Степи, притом не пропустил ни единого удара. Хотя и взмок, конечно, как сволочь.

         Немец тяжело поднялся на ноги. Круг молчал: люди заворожённо, орки — в ошеломлении.

         К тому моменту, как продрогший капитан натянул рубаху и накинул бушлат, зелёные опомнились. Сперва по их шеренге прокатилось нехорошее волнение, затем гулкий шёпот недоумения и скорби наполнился яростью. За несколько ударов сердца, - как оно обычно и случается, - настроение круга переменилось; круг лопнул, и две оскаленные дуги покатились навстречу друг другу, стремительно превращаясь в отрезки прямых.

         - Это ж орки! - радостно вопил над самым ухом капитана "младший князь Пачима". - Они ж Ритам не чтут! Бей!..

         - Оставить! - крикнул Немец. - Гвардия, стоять!

         Гвардейцы, недоверчиво озираясь, притормозили; орки, напротив, ускорились. Капитан неспешно вынул "макаров", присел на колено и методично принялся расстреливать набегающий строй мечников.

         Как в тире — из восьми выстрелов в цель ушло семь.

         Не как в тире — попадания в "яблочко" никто не требовал.

         - Гвардия! - сказал Немец, меняя магазин. - А вот теперь — бей.

         Хастагра привёл с собой в круг родовитых конников. Капитан отобрал тёртую-битую тяжёлую пехоту; вопросы аристократизма и вообще занимали его довольно слабо.

         Закончилась эта сшибка немного предсказуемо. Варта потеряла одного убитым, ещё двое получили лёгкие ранения. Орки полегли все.

         Нести себя на руках Немец, конечно, не позволил.

         - Живо! - сказал он восторженно окружившим его бойцам. - Собрать хабар и по коням. Своего не бросать. Полминуты!

         Но прежде, чем истекло отпущенное время, земля под ногами ощутимо дрогнула. Капитан проворно обернулся: по ту сторону низин приходила в движение конница Орды.

         А ещё дальше, там, где парил над землёю скрытый от глаз дракон, разгорались в высоком небе медленные сполохи молний.

         Отблески молний ложились на сталь машины. Мутное облачко приближалось к рощице, где капитан укрыл "коробочку". Двигалось оно небыстро, - дракон выписывал некие промежуточные эволюции в воздухе, - но уверенно.

         - Магов надо отводить, - сказал Немец, рассматривая мелькающий в глубине облака тёмно-синий силуэт. - Чего он там круги-то нарезает?

         - Эээ... дракон не может коснуться земли, потому вынужден всё время держать себя на крыльях. В сущности, шаманы и не собирались призывать змея надолго, ибо призванный змей с той же лёгкостию обернётся против своих властителей, с каковой обрушивается он на врагов, каковая лёгкость...

         - И как он тогда врагов-то выбирает?

         Дурта облизал губы. В последнее время он осунулся ещё больше: сказывалась почти непрерывная работа над Каргом. Раны, выжжёные расплавленным металлом в теле Кави, действительно складывались в ключ, и мудрец лихорадочно раскручивал свои свитки и калькуляции, пословно собирая желанную формулу.