Эльфийская радуга (СИ)

Огромный лумбук не ответил, так как говорить не умел. Искореженные винтами челюсти могли рвать врагов, но совершенно не годились для дружеских бесед, хотя, Эльфийский Принц, как и все другие лумбуки, относился к девушке дружелюбно. Странными особенностями этих невероятных существ были спокойное отношение к людям и невиданная агрессия к любой другой нежити. Пока девушка вытаскивала поддон, он неподвижно стоял в углу своей клетки, смиренно ожидая заслуженный ужин.

– Тебе, как всегда, самый жирный кусок, – улыбнулась чудовищу Лавиша, поудобнее перехватывая уставшей рукой потяжелевшего в последние месяцы сына.

За скрипом поддона и чавканьем упавших туда мясных кусков девушка не разобрала, как едва слышно открылась дверь.

– А вот еще сочная косточка и жареное цыплячье крылышко, совсем заветренное, правда, но ты ведь у нас не гурман? – заботливо произнесла она, подкидывая любимцу отца лакомства, припасенные на дне ведра, – вот еще…

В ответ раздался грозный утробный рык. Девушка бросила на обитателя клетки тревожный взгляд:

– Что такое, Эльфийский Принц? Тише, что случилось?

Вместо ответа лумбук бросился грудью на решетку и зарычал еще громче и злее. Вторя ему, в соседней клетке заметался и завыл Гордость Сиур Парма.

– Да что с вами… – испуганно прошептала Лавиша, ощущая затылком ледяной немигающий взгляд.

Кто-то стоял прямо за ее спиной. Кто-то чужой, страшный и беспощадный. Его не звали сюда, но он явился без спроса в самое укромное и защищенное место тхаширова дома. С визгом и ревом забились остальные лумбуки. Они тянули сквозь прутья могучие руки, грызли зубами решетку, но не могли ничего поделать.

Прижав к себе ребенка, дочь Тхашира повернулась медленно, словно под прицелом арбалета. У двери неясной тенью маячил человек. Его широкоплечую, высокую фигуру скрадывал длинный черный плащ, лицо прятал капюшон, отороченный длинношерстным королевским песцом. От незнакомца веяло могильным холодом, который не шел в сравнение с привычным смрадом лумбуков. Пришелец был мертв.

Поймав взгляд Лавиши едва заметными во тьме глазами, он двинулся к девушке бесшумной походкой смертоносного хищника. Та беспомощно попятилась вглубь кабинета, расширив от ужаса глаза, прижалась спиной к клетке беснующегося Эльфийского Принца, спрятав руку за спину, нащупала засов и принялась открывать его.

– Не подходи! – выкрикнула она, безрезультатно теребя непослушными пальцами щеколду двери, за которой Эльфийский Принц уже не рычал, а истошно орал, навалившись на решетку могучей грудью и яростно щелкая челюстями.

– Я не причиню тебе зла, – раздалось возле самого лица Лавиши, незнакомец навис над ней, не обращая внимания на свирепствующих монстров. – Где твой отец?

– Я здесь, темная тварь, а что в моем доме забыл ты? – прогремел из-за спины пришельца разгневанный голос Тхашира. – Если тронешь ее, я выпущу своих чудовищ, и они разорвут тебя на куски.

– Я не боюсь твоих питомцев, – усмехаясь, произнес мертвый незнакомец, и с размаху ударил кулаком по клетке Эльфийского Принца. – А ну, заткнись! Все заткнитесь, чертовы отродья!

К удивлению и страху Тхашира, лумбуки притихли и, перестав свирепствовать, послушно забились в дальние углы своих обиталищ. Даже бесстрашный Эльфийский Принц прекратил крушить решетку и напряженно замер, сменив истошные крики злым гортанным рычанием.

– Никто из них не станет драться со мной, – откидывая за спину капюшон, продолжил мертвец, – разве что этот, – он кивнул на оскаленного защитника Лавиши, – но и он уже давно не так силен, как прежде. Я помню, как он сражался в ринге – лет десять назад твоему лумбуку не было равных, но эти твари быстро дряхлеют, звериная плоть не живет на человечьих костях, так ведь, Тхашир?

– Я помню тебя, – щуря глаза, Тхашир напряженно потеребил длинную бороду, – помню, – подобрав полы полосатого апарского халата, он двинулся к незваному гостю и, подойдя вплотную, продолжил. – Ты – Хайди, мертвец некроманта Кагиры. Твой хозяин давно мертв, убит собственным учеником. Зачем ты пожаловал ко мне? Я не жалую подобных гостей, так что убирайся скорей. Поверь, мне хватит сил разобраться даже с таким, как ты…

– Подожди, – глаза мертвеца зло сверкнули, а лицо скривилось, словно он хотел сказать что-то непотребное, противное собственной воле. – Я пришел… просить… о помощи.

Произнеся это, он вынул из-под плаща сверток, быстрым движением руки откинул край белой ткани, вызвав пронзительный вскрик Лавиши:

– О, боги! Боги… – она поставила на пол испуганного сына и, позабыв обо всем, протянула руки к скомканной мятой простыне. – Дай его мне, скорее, отдай!

Пристально глядя в глаза девушке, мертвец передал ей завернутого в пеленки младенца.

– Что с ним? Почему он такой холодный? Что ты с ним сотворил? – Лавиша попятилась, яростно прижимая кроху к груди.

– Его мать наложила заклинание сна, но оно спадет со дня на день – дитя очнется и захочет есть.

– Забирай своего ребенка и убирайся! – уверенно двинулся на мертвеца Тхашир.