Эльфийская сага. Изгнанник (СИ)

Не зря духи гор истошно хохотали, катаясь в свисте ветра над искореженными цепями Беллийских отрогов, когда он спешил в Горгано, как стрела пущенная рукой мастера. Ох, не зря. Темные эльфы не верили в глупые суеверия и не придавали значения знакам и приметам — это было уделом народов Верхнего Мира. Но беда, похоже, не интересуется, живешь ли ты под солнцем или свил города из камня и металла глубоко под горами. Беда — она такая, приходит неожиданно, накрывает черным покрывалом и душит до тех пор, пока не сломит даже самую храбрую и отважную душу.

В круге мутного света рыдала служанка. Увидев шерла, эльфийка вздрогнула и метнулась в темноту, прикрывая лицо ладонями. Во дворце явно что-то стряслось.

У низкого дивана, затянутого синим бархатом, взад-вперед ходили лекари, громко возмущаясь. Серые мантии вяло перетекали за ними по полу, шелковистые волосы, перехваченные лентами, шелестели, как сухая листва на ветру.

— Да как он посмел! Закрыться изнутри с раненным королем!

— Принц слишком много на себя берет!

— Он выставил нас за дверь, как бродяг! Я этого так не оставлю!

— Верно! Как только Его Величество оправится, обратимся к нему с жалобой!

Габриэл мазнул взглядом по злым лицам целителей и ускорил шаг. В следующей нише он заметил командора Сирилла и леди Гвендолин. Мужчина сидел на диване с опрокинутой на руки головой, его лицо скрыла распавшаяся копна волос. Сестра стояла рядом и тихо утешала, положив руку на плечо. Встретившись взглядом с Габриэлом, девушка опять густо покраснела и поспешно отвернулась (так же, как часом ранее на празднике Иссиль). На сей раз усмехаться — сил не нашлось. Тревога, завладевшая сердцем Габриэла, оказалась сильнее.

У дверей короля дежурила вооруженная стража. Стоило молодому шерлу подойти, они со звоном скрестили острые копья, точно сплели две белые молнии.

— Чей приказ?! — Вскипел он.

— Мой, — Брегон вынырнул из темноты.

— Что происходит? Что с королем?

— Он очень плох. — Наследник престола склонил голову.

— Что?! Этого не может быть!

— Габриэл.

— Рана была несерьезной! Я сам видел…

— Габриэл!

— Задело только руку, остальные кинжалы отбили…

— Габриэл!!! — Принц осадил метавшегося у двери главнокомандующего. — Белый Лебедь нанесла нашему народу страшный удар. — Расчетливый голос опалил Габриэла отчаянием. — Мой отец умирает. Ему осталось недолго.

— Я хочу его видеть, — потребовал маршал, разворачиваясь к двери.

— Он не хочет никого видеть. Особенно тебя, — горестно сказал Брегон, однако лицо его сияло.

Габриэл стал белее снега:

— Почему?

— Я все объясню, друг. Пойдем в мои покои, — уголки губ эльфийского принца дрогнули в лукавой улыбке. — Благородным лордам не пристало вести разговор в коридоре полном чужих ушей и глаз. Пойдем, Габриэл, прошу. — Потом Брегон жестко настоял: — Идем со мной!

Сжав изысканную малахитовую подвеску до хруста темно-зеленых с рисунком павлиньего пера камней, Габриэл метнул взор на стражей, скрипнул зубами, но за Его Высочеством последовал. Он не ведал, что тень долго затмения уже пала на него, отметив губительной дланью рока. Очень скоро его роскошная, полная удовольствий жизнь, была разрушена, а самого лорда маршала безжалостно низвергло на дно безнадежной беспомощности и отчаяния.

Глава 5. Башня Звездочета

Если ты ненавидишь — значит, тебя победили

(Конфуций)

Бежать по сырому подземелью пришлось в полной темноте. Под ногами что-то с хрустом перекатывалось и рассыпалось, сильно пахло пылью и плесенью, под потолком шумели горячие сквозняки. Попадались, правда, и световые колодцы, выдолбленные в каменных сводах размером с небольшое блюдо, однако сейчас, когда над Верхним Миром стояла глубокая ночь, света они не давали. Застыв над одним таким, Белый Лебедь вгляделась в темноту и заметила край неба, засыпанный бледно-синими звездами. Свежий ночной воздух обтек по лицу, и она глубоко вздохнула.

Выскользнуть из Мерэмедэля живой и невредимой удалось лишь благодаря странному поведению темного эльфа, пресекшего стрельбу из луков. Если бы не он, то не купаться ей более в сиянии звезд и не греться в золоте лучей. Синяки и ссадины, ушибы и порезы — ничтожная плата за пережитое в логове врага; предаваться воспоминаниям она не стала, — надо бежать, пока исчадия ночи ее не настигли.

Наемница шумно выдохнула и бросилась в объятия холода и мглы. Через триста шагов стены пещеры заметно сузились, воздух сгустился, налился тяжелыми запахами серы. О первую ступеньку девушка споткнулась, но удержав равновесие, устояла на ногах. Присев и пошарив руками перед собой, она поняла, что вышла к лестнице, круто убегающей вверх. Назад возвращаться нельзя, рассудила она и, поморщившись, начала стремительный подъем. Сбоку потянуло горячим железом. Лебедь ощупала шероховатые стены: оказалось в них имелись каменные полукруглые провалы, уводящие во тьму — вероятнее всего там, в глубине беспросветных ниш располагались мерэмедэльские рудники.