Эльфийская трилогия

Обычно Шана старалась соблюдать хотя бы минимальную вежливость по отношению к старику, и Каэллах Гвайн, опешив от такого отношения, что-то невнятно залепетал.

Это оказалось последней каплей.

— Заткнись, старый дурак! — рявкнула Шана. А поскольку ее сопрано было куда выше по тональности, чем хриплые завывания Гвайна, то даже он ее услышал и уставился на девушку, потрясенно разинув рот.

— С тех самых пор, как мы сюда перебрались, ты только и знаешь, что ныть да жаловаться! — выкрикнула Шана. Лицо ее горело. — Мы тебя кормим, одеваем, следим, чтобы ты жил с удобствами, а ты ничего, совершенно ничегошеньки не делаешь для остальных! Ты паразит, Каэллах Гвайн, и пользы от тебя не больше, чем от второго носа! А теперь замолчи и учись работать с магией в присутствии железа, как все остальные, или... или...

— Что — или? — прошипел Гвайн. — Ты отдашь меня эль-фийским лордам? Уж не это ли ты задумала, а? Проклятие Эльфов?

Как ни кипела Шана мгновение назад, услышав это, она мгновенно остыла.

— Нет, — спокойно отозвалась она. — Это только ты думаешь, что я на это способна. Нет. Я поступлю иначе. Если ты не захочешь приспосабливаться к нашей новой жизни, Каэллах Гвайн, я позабочусь, чтобы с этой минуты никто больше не возился с тобой. Тебе придется самому добывать себе еду — или голодать, самому стирать свои вещи — или ходить грязным, самому рубить дрова — или мерзнуть. Рано или поздно, но ты все-таки научишься вести себя, как подобает взрослому. Ибо давно пора!

И с этими словами Шана развернулась и зашагала прочь, проталкиваясь через толпу набежавших волшебников, молодых и старых.

Кто-то ухватил ее за руку. Шана сперва попыталась было вырваться, потом поняла, что это Лоррин.

— Не уходи, — негромко произнес он. — Подожди немного. Дело еще не закончено.

И он развернул ее лицом к толпе.

— Я слышал ворчание и жалобы, — сказал он так, чтобы слышали все. — Я слышу их с того самого момента, как попал сюда. И я не мог не заметить, что они постоянно исходят из одних и тех же уст. Так давайте же разберемся с этой проблемой раз и навсегда! Я предлагаю всем волшебникам провести совещание!

— Здесь? — удивленно спросил кто-то. — Сейчас?

— Да, здесь и сейчас, — подтвердил Лоррин. — Я даю вам четверть свечи, чтобы собрать сюда всех, и намерен считать, что тем, кто не пришел, безразлично, что творится в новой Цитадели, — а значит, с их мнением можно не считаться.

Почти половина присутствующих тут же рванула в разные стороны — собирать по всей Цитадели друзей и врагов. Шана вопросительно взглянула на Лоррина.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — с сомнением спросила она.

— Это все равно произошло бы в ближайшем будущем, — отозвался Лоррин. — Пускай это лучше произойдет неожиданно для обеих сторон. Так у Каэллаха с его приспешниками не будет возможности подготовиться.

— А мы что, готовы? — спросила Шана, недоверчиво глядя на юношу.

— Больше, чем они. А какой вечный грех каждого из нытиков? — спросил Лоррин и сам же торжествующе ответил: — Лень! Лишь поэтому я им и дал четверть свечи. Как ты думаешь, многие ли из них согласятся побросать все дела и куда-то тащиться?

— Может, и многие. Может, их придет достаточно, чтобы повлиять на ситуацию, — медленно произнесла Шана.

На поляну перед входом тем временем начали сходиться молодые волшебники; их созвали самые младшие ребята, прыснувшие в разные стороны, словно перепелки, и разнесшие известия повсюду, куда только успели добежать за это время — а ноги у них были быстрые.

Лоррин с помощью пары друзей подготовил поляну к проведению собрания. Здесь же рядом располагалось место, где рубили и хранили дрова, и молодые волшебники прикатили оттуда несколько бревен, чтобы те, кому нездоровится, могли присесть, и притащили поленья для себя, Шаны и, возможно, Каэллаха — чтобы их все видели. Каэллах, конечно же, все это время мрачно наблюдал за ними, не трогаясь с места. С каждым мгновением народа становилось все больше, и к тому моменту, как назначенное время истекло, на поляне собрались все волшебники, кроме самых старых или самых ленивых. Но удивительнее всего было появление людей: на собрание явились все люди, обитавшие в Цитадели, все до последнего человека.

Каэллах с помощью двух молодых парней взобрался на свое полено (он усиленно притворялся дряхлым и немощным и явственно переигрывал), а Шана с Лоррином заняли свои места.

— Тихо! — крикнул Лоррин. Вся болтовня тут же стихла, и собравшиеся, послушно застыв, приготовились слушать троих оппонентов. — Ладно, приступим. Я буду вести собрание, поскольку это я его созвал.

— Но ты — любовник Шаны! — брызгая слюной, выпалил раскрасневшийся от злости Каэллах.

Шана хотела было возразить, но Лоррин опередил ее. Он смерил Каэллаха таким гневным взглядом, что тот побледнел и даже как-то съежился. Никто прежде не знал, каков Лоррин в гневе — а судя по виду, в таком состоянии юноша был вполне способен на убийство.