Эльфийский бык 2

Из частной характеристики одного мужчины в самом расцвете сил

Аленка стояла на краю конопляного поля.

— А хорошо пошла, — осторожненько заметил Серега, выбираясь из лесу. — Нет, ну ты просто посмотри, какая красота…

Конопля покачивалась, расправляла листики и тесня друг друга. И поди ж ты, стволы конопли казались плотными, но вот огромные коровы меж ними проходили легко.

На краю поля развалился Яшка, явно успевший побывать на самом поле, и на поле, но другом, с которого принес клочья репейника, намертво впившиеся в шерсть, и на болоте, ибо второй бок, репейником не тронутый, а еще ноги и частично довольную Яшкину морду покрывал толстый слой грязи. Причем данное обстоятельство Яшку ничуть не смущало.

— Ален, а Ален… — Серега сделал еще шажочек. — Так-то, глядишь, и замуж тебя спихнем… вот радость-то будет!

И хихикнул, но осторожненько.

— Знаешь… мне тут Сашка предлагал медведей в карету запрячь. Мол, очень аутентично получится. Да и Свириденко однозначно впечатлится.

— Это он пусть поймает сперва…

— Ну, я бы не была уверена, что не поймает, хотя… я скорее к батюшке подойду. Попрошу для ради такого случай… думаю, впечатлить Свириденко он не откажется. Ты как, Серега, готов хомут примерить?

— Злая ты, Аленка, — братец нисколько не испугался. — Гляди, этак и нынешний жених сбежит. Чего тогда? Ай…

Аленка все же успела ухватить Серегу за ухо.

— Вот… нечестно так! Когда ты там, а потом тут… отпусти.

— Оторву, и будет в округе одноухий медведь.

— Не оторвешь.

— Почему это?

— Потому что ты нас любишь и жалеешь…

— На свою голову, — ухо Аленка все ж отпустила.

— Ален, а Ален… а он тебе нравится?

— Пока не знаю.

— Вроде ничего такой… мелкий только.

— Это просто вы здоровые, а так нормальный.

— Защищаешь, — с чувством глубокого удовлетворения произнес Серега. — Значит, нравится.

— Может, и нравится, только… мы знакомы всего пару дней.

— И что с того? Вон… на руках носил? Носил… — Серега палец загнул. — Поле распахал? Распахал… засеял. Даже коноплю вырастил. И все ради тебя!

Яшка поднял голову и вздохнул, а потом перевернулся на спину и поерзал, пытаясь содрать репей. Вот куда он опять влез-то?

— Глядишь, и полчища врагов повергнет… и за ручку с тобой гулял. Или думаешь, я не видел?

Видел.

И сопровождал, правда, проявив невиданное прежде благоразумие и держась в стороночке. На глаза опять же не попадался, как и те, другие, что в лесу обжились. О них Аленка не спрашивала. Зла не чуяла, и ладно бы…

— Верно, но… может, я ему не глянулась.

— Ага, и поэтому в плуг впрягся, — Серега прихлопнул комара. — Слушай, а объяснять это добро как станете-то?

— Понятия не имею. А плуг… плуг это еще ничего не значит. Вы ж, мужики, все дурноватые. Дай только повод подвиг совершить… хотя бы трудовой.

— А… — Серега крутанулся. — Вон, идет твой трудовой подвиг… слушай, а почему у него рожа такая довольная?

— Тебя увидел. Говорю ж, с утра медведей ищет…

— Э… давайте вы как-нибудь сами… — Серега отступил, чтобы развернуться, скидывая человеческое обличье. Еще мгновенье, и огромная звериная тень растворилась среди прочих.

— Трус несчастный, — буркнула Аленка, поправив кепку. А потом вытянула руку и замахала: — Я тут!

— Знаю, — у Александра успел загореть, а то и обгореть, нос и еще уши. Пока только красные, но к вечеру точно облезут.

— Откуда?

— Почуял. Как-то вот… А Сереге передай, что это не по-мужски перед трудностями отступать. Или это не он был?

— Он. Обычно их мало кто различает. Они хоть и погодки, а выглядят, что близнецы.

— Ну… меня учили запоминать лица, — Сашка повязал на голову бандану. Кажется, в прошлом году с ней Маруся ходила. Точно. Тогда она была более розовой, но к концу лета выгорела, и серебряные дубовые ласточки почти слились с фоном. — Трус несчастный…

Аленка с трудом удержала улыбку.

Нет, замуж… обычаи обычаями, но есть в них нечто донельзя дурноватое, если так-то. Пришел. Поле вспахал, засеял… оно, конечно, в голодный год полезные умения, но хочется чего-то другого.

Чего?

На руках опять же…

— Ты на меня так смотришь, что как-то вот не по себе становится.

— Примеряюсь, — мрачно сказала Аленка.

— К чему?

— К тому, чтоб замуж выйти…

— А… тогда ладно.

Не испугался.

Странно…

— А хорошо получилось, — Сашка запрокинул голову, разглядывая синие дебри. — Красиво даже, если так-то… живописно.

— Красиво, — согласилась Аленка. — Только и впаяют за это тоже красиво.

— Не впаяют… я решил вопрос.

Сказал он это спокойно и даже уверенно. И главное, что именно тогда, когда на дороге появилась машина.

— Вот помяни же ж…

Этот черный приземистый джип Аленке был знаков. Надо бы Марусю кликнуть.

— А это кто? — поинтересовался Сашка.

Джип же, после поездки по проселочной дороге уже не совсем и черный, скорее серовато-пятнистый, притормозил близ конопляного поля.

Интересно, кто донес?

— Участковый наш, — ответила Аленка, раздумывая, не воспоследствовать ли примеру братца. Лес от рядышком, можно сгинуть и сделать вид, что конопля эта — не их, не местная.

Дикая конопля.

Выросла в результате природного катаклизма.