Эльфийский бык 3

Эльфийский бык 3

Глава 1 В которой герой просыпается

«Чтобы сберечь нервы просто нужно быть покладистой и класть на всё, что тебя не устраивает»

Из письма одной очаровательной леди своей подруге.

Ивану снилось лето. Такое вот, летнее лето с желтыми одуванчиками, зеленым лугом и синим небом, по которому плыли одинаковые кучерявые облачка. Причём ровным таким строем.

И сама картинка была яркою, но какою-то чрезмерною, что ли.

И грубоватой.

— Вань, а Вань… — донеслось откуда-то из-за горизонта, заставив Ивана к этому горизонту повернуться. Он и руки раскрыл, готовый заключить в объятья Марусю, которая бежала навстречу.

Причём снова как-то…

Как в кино?

В очень странном кино.

Она отталкивала, взлетала по-над лугом и одуванчиками, слегка нарушая ровное движение облаков, и потом, повиснув в воздухе на мгновенье-другое, опускалась. И взмывала широкая юбка сарафана, а за рукавами тянулись тонкие светящиеся полосы.

И Иван, всецело осознав, что сон у него ныне романтической направленности, ощутил острую потребность двинуться навстречу. Вот так же, огромными скачками, с зависанием в воздухе. А то вдруг сон обоюдный? И получится, что Маруся бегает, а он стоит столпом, не проявляя инициативы.

— Маруся… — воскликнул он, надеясь, что звучит это нежно, но хриплый голос шуганул облачка. — Маруся, я тут… Маруся…

И оттолкнулся от земли, чтобы взмыть по-над лугом. Заодно отметил, что луг этот идеальной круглой формы, будто циркулем очерченный. В природе так не бывает.

А во снах — пожалуйста.

Бежать было тяжело, что тоже нормально для снов, но если оттолкнуться…

— А чего он дёргается? — донеслось с небес.

— Может, кошмар какой снится? — задумчиво ответил второй голос. — Будить надо. Тряси!

— Я трясу!

— Чего он напился-то?

— Понятия не имею, но не он один… Сабуров вон второе ведро выхлебывает и матерится…

Нет, ну вот пристали.

Спит Иван.

И ему снится… хорошее же снится. Вот сейчас он добежит, поймает Марусю, закружит и предложит выйти за него замуж. По-настоящему.

— Может, воды…

— А если нет?

— Тогда так волочь, пока парни до него не добрались… слушай, он всегда, когда выпьет, такой буйный?

Ложь! Иван вовсе не буйный. И пить не хотел.

Просто так получилось.

— Маруся! — воскликнул он и поймал Марусю на руки. Крутанул, удивляясь тому, что воздух сна сделался ещё плотнее. — Выходи за меня…

Маруся посмотрела так, то ли с любовью, то ли с укором, и собралась ответить. Согласием. В конце концов, это Иванов сон, потом выдохнула:

— Му…

И дыхание её было каким-то странноватым. Вот… травою от неё пахло. И ещё чем-то, совершенно нехарактерным. Нет, со снами такое бывает.

— А он его не сожрёт? — с сомнением поинтересовались с небес.

— Быки едят траву вообще-то.

Маруся выдохнула, жарко так…

— Это нормальные быки едят траву. Тоже нормальную. А в здешних после конопли я не уверен… Менельтор, не надо его жрать. Во-первых, хоть и придурок…

Кто придурок?

— … но наш. Я к нему, можно сказать, привык…

Маруся сопела и, вытянув губы, чмокала ими, явно требуя закономерного продолжения романтики, но тут уже у Ивана закрались некоторые сомнения.

— … во-вторых, хрен его знает, что он там пил. Ещё отравишься. О! молодец, вода нам поможет.… теперь лей…

Маруся вдруг взмахом руки опрокинула Ивана на траву и сама привалилась сверху.

Сбоку?

Главное, тяжеленная — не поднять, не сдвинуть. И смотрит с укоризной, будто знает что-то про Ивана, такое вот, донельзя стыдное. А с небес, со всех облачков сразу, вода полилась.

Леденющая!

Иван открыл рот, чтобы возмутиться, но вода попала и в него, отчего Иван закашлялся. Сел. И проснулся. Ровно затем, чтобы лицом к лицу, точнее лицом к морде столкнуться с Менельтором.

— О! Ожил! — обрадовался Император, который сидел тут же, на перевернутом ведре. — Я ж говорю, вода — первейшее средство. У нас камердинер всегда держал ведро-другое, на случай, если папеньку срочно в сознание привести надо.

— Му… — выдохнули рядом. Иван повернулся к Менельтору, который, пусть и не во сне, но тоже смотрел с укоризной и некоторым недоумением.

— К-как… я… тут… п-пить…

— Вот поэтому вёдер было два, — Его императорское величество продолжили знакомить с подробностями жизни российских самодержцев. Бер же молча сунул ведро, на дне которого и вода обнаружилась.

Холодненькая.

Чудесно-холодненькая.

Иван пил и пил, и пил, понимая, что если не выпьет всю, то иссохнет.

— К-как я т-тут… где я тут…

— Кто я… — дополнил череду вопросов Александр.

Это зря. Себя Иван ещё помнил.

— И какой я… — Бер глядел мрачно. — Вань, я, конечно, всё понимаю, но… это даже для тебя чересчур.

— С-сабуров, — Иван допил воду и мрачно посмотрел на дно ведра. Менельтор, сунувшийся было следом, тоже посмотрел и не найдя воды, мыкнул преобиженно.

Тоже пить хотел.

— А…

Иван хотел спросить, где вода. И Бер понял.

— Там, — указал он на светлый проём двери. Причём настолько светлый, что это прямо глаза резало. Голова не то, чтобы болела.