Эльфийский клинок

Утро выдалось серое, над деревенькой нависли низкие косматые тучи, время от времени накрапывал мелкий дождик. Фолко проснулся поздно, с самого раннего утра ему не давала спать суета отъезжавших постояльцев, и, как только стало чуть потише, он вновь крепко уснул.

Разбудил его Торин — он притащил дубовый ушат с водой и плеснул горсть в лицо хоббиту. Тот дернулся, чихнул, замотал головой и сел на постели — точнее, на кипе сена, застеленной плащами.

— Как спалось, Фолко? — приветствовал хоббита Рогволд. — Давайте есть, да и в дорогу, мы и так тут подзадержались, а мне еще надо кое с кем здесь переговорить.

Рогволд скрылся за углом сенного сарая, служившего им ночлегом. Хоббит и гном принялись за еду.

— Хорошо бы сегодня до Хэмсала добраться, — задумчиво сказал Торин. — Отсюда миль тридцать.

— А ты уже бывал здесь, Торин?

— Конечно, и не один раз. Дорога хорошая, поселения тянутся до самого города. Здесь-то что, здесь идти одно удовольствие, то ли дело в Глухоманье! — Гном вздохнул. — Там сколько ни иди — ни жилья, ни еды. Что на себе тащишь, тем и пробавляешься. Спать негде, костерок сложишь, плащом накроешься — и засыпай как хочешь. И от дождя не спрячешься, и от ветра. Ох, нелегкая дорога будет, брат Фолко! Смотри, не передумай потом. Лучше уж сейчас.

Гном опустил голову и умолк. Наступила неловкая пауза. Фолко не мог произнести ни звука. Было нестерпимо стыдно. Нет, теперь он не повернет назад за все пиво Бэкланда! Мучиться потом всю жизнь, проклиная свое малодушие, и терзаться горьким сознанием безвозвратно ушедшего времени, растраченных впустую лет! Нет, уж лучше — вперед, в Глухоманье, в Могильники. В Мордор, наконец! Обратной дороги нет!

— Доедай, остывает, — глухо сказал Торин, тоже не поднимая глаз. — Надумал? Говори уж, не томи.

— Я иду с тобой, — выдавил из себя хоббит.

— Вот и хорошо, — откликнулся гном, светлея. — Куда это Рогволд запропастился? Давно уже выходить пора.

Он встал и направился к выходу.

Они ждали ловчего минут пятнадцать, но тот все не появлялся. Терпение у Торина лопнуло, и он отправился на поиски, строго-настрого наказав хоббиту не отходить от их поклажи и не спускать глаз с карлика, привязанного тут же к одной из жердей. Фолко послушно кивнул и от нечего делать достал свои ножи и принялся кидать их в стену — получалось, надо сказать, недурно.

За этим занятием его и застали внезапно появившиеся ловчий и гном. Оба выглядели встревоженными и озабоченными; не вдаваясь в долгие разговоры, они тут же принялись собираться, велев хоббиту седлать коней. Через несколько минут они уже выезжали за ворота постоялого двора. Фолко зябко кутался в плащ, — ветер не стихал, да и моросящий дождик никак не улучшал настроение. Мелкие капли секли лицо хоббита, пришлось надвинуть капюшон так, что дорогу было видно только перед самой мордой его пони; гном и Рогволд ехали рядом, и старый сотник рассказывал услышанные утром новости.

— Говорят, пришел новый рескрипт о налогах, опять повышают для содержания дружины. Народ слегка ворчит, но понимает, что с разбойниками управляться как-то надо. Недавно приехали люди с северо-востока — ищут места для поселения. На границе, рассказывают, сейчас слишком опасно. Отряды ангмарских конных арбалетчиков проникают в Арнор и чинят большое разорение. Люди кое-как пытаются отбиваться, но села быстро пустеют, их занимают новые и новые отряды дружинников, но толку пока что-то не видно. Один приезжий из Аннуминаса сказал, что в столице этой осенью скопилось невиданное количество гномов с востока. Кое-кто из них пришел на заработки, но большинство ничего не делает, не продает и не покупает, а целыми днями дерет горло в тавернах. Споры очень горячие, но до драки дело пока не дошло. Кое-кто считает, что гномы Туманных Гор собираются идти на Ангмар войною, другие же утверждают, что ничего подобного — наоборот, гномы хотят заключить с Ангмаром союз, тогда-то они всем и покажут.

— А про Пригорье? Ничего не слышно? — спросил Торин, поудивлявшись вместе со всеми последнему сообщению.

Он тоже был удивлен. Ведь в самих Туманных Горах гномов осталось не так много, они ушли очень глубоко, и дела земные их касаются мало.

— Про Пригорье ничего, — ответил Рогволд. — Погоди! Рейд продлится никак не меньше трех-четырех дней, к тому времени мы успеем покрыть уже полдороги.

— А про Могильники? — не унимался Торин. — Не может быть, чтобы ничего не говорили! В жизни не поверю!

— Про Могильники говорили, — понизил голос Рогволд. — Не думай, Торин, они тут не слепые. Только смотрят со своей голубятни. Ворчал тут один такой, пока я еду брал — завелась, мол, в Могильниках нелюдь невиданная, огонь до неба стоит, только не все этот огонь видят. Кто видит да не дремлет, тот спастись успеет, а прочих та нелюдь в одночасье пожирает. Ничего себе, а? Кстати, он рассказал мне еще кое-что интересное: дескать, вечерами шастали в Курганах какие-то люди, но откуда взялись и куда делись — неизвестно. Наши их, конечно, приметили и старосте доложили и шерифу.

— А шериф? — жадно спросил Фолко, на время позабывший даже про дождь.