Эльфийский клинок

В один из ясных дней в конце марта, когда над городом вовсю сияло уже опускавшееся к горизонту солнце, Фолко забрел в отдаленную часть Северной Стороны, где до этого ни разу не бывал. Нельзя сказать, чтобы эта часть города была хуже других, но разница в достатке все же чувствовалась. И выкрашены дома были не столь тщательно, и украшений на них поубавилось, и чистоты такой, как в центре, здесь не было. Люди одеты были поплоше, а еда в трактирах — заметно хуже.

Он миновал несколько переулков, а потом, чтобы сократить себе путь, пошел неширокой дорожкой, проложенной вдоль задних дворов. Квартал был сильно вытянут, обход его занял бы слишком много времени, и хоббит вновь, как и возле сожженной деревни, решился идти напрямик.

Он углубился уже довольно далеко вглубь квартала, когда его словно ударило, заставило замереть и поспешно упасть ничком, не обращая внимания на жидкую грязь под ногами. Он услышал негромкое, едва слышное пение, доносившееся со двора дома, стоящего несколько на отшибе. Это пение он не мог спутать ни с чем — он уже слышал его в ночь на подходе к Пригорью, когда они с Торином укрывались в придорожной канаве, а поперек дороги, уходя в глубины Поля Могильников, шел Черный Отряд!

Весь дрожа от небывалого возбуждения, он осторожно подобрался к обсаженному какими-то кустами забору. Вскоре ему посчастливилось отыскать щель, через которую он мог видеть весь двор.

Посреди огороженного стенами и забором пространства, возле нескольких сиротливо растопыривших ветви яблонь, на земле кружком сидели люди. Небольшой костерок был не в силах разогнать вечерний сумрак, и хоббит не мог разглядеть их лиц. Сидя скрестив ноги, они медленно тянули заунывную песнь на неизвестном языке.

Один из сидевших поднялся, неторопливо запустил руку в глубины своего необъятного плаща и извлек оттуда небольшой ящичек. Пение стало заметно тише, но в нем особенно ясно теперь слышались и тоска, и злоба, и призыв, и недобрая надежда. Человек с ящичком отворил его и поставил на темную кочку рядом с угасающим костром. Сидевшие, словно по команде, разом протянули к нему руки, подавшись вперед с самой искренней верой и мольбой. Песня замолкла, несколько секунд царила тишина, а потом вершина кочки внезапно осветилась, и Фолко содрогнулся. Он увидел небольшой трехгранный предмет, напоминавший пирамидку хорошо знакомого призрачно-белого цвета, спутать который было невозможно для того, кто побывал в сердце Поля Могильников. Догадка хоббита тут же получила еще одно подтверждение. С новой силой зазвучало зловещее пение, и в такт ему белая пирамида сменила цвет на кроваво-алый, грани вспыхнули яркими багрово-рыжими линиями. Сомнений не оставалось — перед Фолко был кусок Обманного Камня! Сидевшие внезапно вскочили на ноги, подняв с земли незамеченное им раньше оружие — короткие, толстые мечи и кривые кинжалы. Люди закружились вокруг мерцающего алого огня, высоко вскидывая сверкнувшие багровым клинки.

Однако мерцание Камня вскоре угасло, и сразу же остановились и танцующие. Они вновь опустились на колени, простирая руки к угасшему огню, а затем, словно взяв что-то из воздуха горстью, прижимали сложенные лодочкой ладони к лицам. Один из них наконец поднялся и спрятал удивительный камень, остальные тотчас же скрылись за одной из выходивших во двор дверей.

Постояв еще немного, Фолко тоже выбрался из кустов, несколько раз оглянулся, желая получше запомнить этот дом, и во весь дух понесся домой. Звать стражу бессмысленно — надо как можно скорее повидать Торина!

Гномы, постепенно меняясь в лице, выслушали сбивчивый рассказ запыхавшегося хоббита и сразу схватились за оружие.

— Малыш, живо за Рогволдом!.. Хотя нет, погоди, пока будешь объяснять что к чему, семь шахт вырыть успеем… Ладно, попробуем сами!

С этими словами Торин ринулся на улицу, за ним, на ходу пристегивая даго, бросился Малыш. Фолко вздохнул и последовал за ними. По пути они захватили живших неподалеку Дори и Брана и уже впятером поспешили на Северную Сторону.

Фолко безошибочно нашел подозрительный дом.

— А ты точно уверен? — усомнился Торин. — Все тихо… Да и от соседних он ничем не отличается.

Вместо ответа Фолко нырнул в кусты возле забора и без особенных усилий отыскал оставленные его ножом зарубки. Торин удовлетворенно кивнул.

— Кто здесь живет? — переводя дыхание, спросил Бран, поправляя секиру у пояса. — Волки-оборотни?

— Да нет, — шепотом отозвался Торин. — Те, которых мы в Могильниках видели…

— Ох, и повеселимся же! — хищно прошипел Дори, неуловимым движением выхватывая свой блестящий топор, взятый, невзирая на запрет. — Соскучился я по делу, почитай всю жизнь ждал.

— Ладно, сделаем так, — оборвал его Торин. — Мы с Фолко и Малышом лезем сейчас через забор, посмотрим на земле. Вы с Браном нас прикроете в случае чего.

Ловкие руки Малыша в один момент оторвали несколько досок, и Торин первым пролез внутрь. Фолко, весь дрожа от охватившего его боевого азарта, — он ничего не боялся, ведь рядом друзья! — двинулся следом. Все прошло тихо, их никто не заметил.