Эльфийский корабль

Другой гоблин выдернул из зажима факел, укрепленный на палубе, и Джонатан был уверен, что сейчас он подожжет плот. Однако вместо этого гоблин приложил факел к собственным волосам и, когда они запылали, запрыгал и заметался по палубе. Из его рта, наполненного острыми зубами, вылетел хриплый смех, а огонь расплавил кожу на его лице, и она, словно воск, поползла вниз, обнажая ухмыляющийся череп с горящими волосами.

Джонатан испытывал смешанное чувство – что-то среднее между ужасом и отвращением, в отличие от Дули, который был напуган до полусмерти, – он сидел на носу лодки, закрыв лицо руками. А гоблины тем временем достали ножи с длинными кривыми лезвиями и принялись ими размахивать. Джонатан и Профессор, без всяких обсуждений дальнейшей стратегии, стремительно стали грести в обратную сторону. Но когда гоблины добрались до ружья Профессора и бросили в котел и его, Вурцл решил, что они удалились от плота уже на достаточное расстояние.

– О Господи! – воскликнул он, размахивая веслом. Его высказывание, казалось, вызвало у гоблинов приступ ярости – одни затопали ногами, а другие подожгли себя.

Лодка в этот момент не двигалась с места – Джонатан не был настолько обеспокоен судьбой оружия, как Профессор, и продолжал грести назад, в то время как Вурцл в ярости греб вперед.

В тот самый момент, когда лодка застыла в неподвижности, не двигаясь ни вперед, ни назад, Джонатан с изумлением увидел, как из двери рубки, точно вихрь, вылетел Ахав, который по сравнению с гоблинами казался огромным. Гоблины, очевидно, полагали, что пес надежно заперт, поэтому его появление застало их врасплох, и они принялись выделывать сумасшедшие курбеты.

Это была весьма занятная картина. По воде прокатились рев и смех, и очень скоро все гоблины горели ярким пламенем, точно миниатюрные костры. Ахав прыгнул на крупного гоблина, помешивающего в котле, и, не обращая внимания на его злобное расплавленное лицо и горящие волосы, схватил его сзади за штаны, потряс и скинул в реку.

Очутившись в воде, гоблин пронзительно завизжал и принялся шипеть и пускать пузыри. Когда он всплыл на поверхность, то и наполовину не выглядел таким мерзким и страшным, как минуту назад. Сейчас он был похож на совершенно промокшего, жалкого, вредного маленького человечка. Его приятели на плоту, однако, продолжали гореть и шумно веселиться. Они принялись швырять в него разные предметы.

Ахав пришел в восторг от своих действий и, недолго думая, схватил еще одного гоблина и сбросил его в реку. Джонатан, глядя на отважного Ахава, приободрился. А Профессору Вурцлу, испытывающему опасения, что его оружие окажется в реке, удалось грести сильнее, чем Джонатану. И лодка наконец прошла те несколько футов, которые отделяли ее от плота, и Профессор вскоре привязал швартовочную веревку к его корме.

Но влезть на борт оказалось не таким-то простым делом – шесть гоблинов дико носились кругами по палубе вокруг рубки. Они бегали в таком бешеном темпе, что невозможно было определить, кто за кем гоняется – гоблины за Ахавом или он за ними.

К активным действиям Профессора подтолкнуло то, что один из гоблинов достал из котла его ружье и принялся размахивать им над головой. Совершенно ясно было, что ружье заведено – маховик с ручками крутился, и казалось, что вот сейчас гоблин дернет за рычаг и оно отправится в свой сумасшедший полет.

Профессор набросился на гоблина и схватил ружье, но тот держал его крепко и, крича и визжа, царапал Профессора когтями. Старик Вурцл, не обращая внимания на боль, впал в ярость, когда ружье вырвалось из рук гоблина и полетело над рекой. Сквозь просвет в тумане Профессор видел, как оно, пролетев футов пятьдесят, шлепнулось в воду, затем выплыло на поверхность чуть дальше и скрылось в клубящемся тумане. Его замечательное оружие было потеряно, и на этот раз поблизости не оказалось дерева, на которое можно было бы вскарабкаться и вернуть его обратно.

Профессор Вурцл, вне себя от ярости, опрокинул пылающего гоблина, который не переставая визжал и хохотал, и сбросил его в реку.

Джонатан и Ахав гонялись в это время по палубе за последним гоблином. Наконец и Дули, собравшись с духом, влез на плот и, увидев, что гоблинов почти не осталось, приободрился и схватил мчащегося мимо противника за шиворот. А затем, закрыв глаза, чтобы не видеть его лица, швырнул его в реку.

Головы гоблинов, уносимых к дальнему берегу, постепенно исчезали из виду. И постепенно затихал их смех, приглушенный туманом. Трое запыхавшихся друзей уселись на носу плота рядом с доблестным Ахавом.

– Эх! – с досадой воскликнул Джонатан по поводу потерянного оружия. Но, по правде говоря, это волновало его не так уж сильно, поскольку он никогда не верил в то, что от этого ружья будет хоть какая-нибудь польза.

Друзья почувствовали немалое облегчение, когда в три часа ночи наконец выплыли из этого тумана. Лес Гоблинов темным мутным пятном остался позади, и яркая луна снова озаряла берега. Река петляла среди холмов, покрытых лугами, которые тянулись в сторону моря.