Эльфийский мёд

Будь у меня возможность, я бы отшатнулась назад от пахнувшего в мою сторону холода. Однако за спиной раскинулась водная гладь, а плавать в открытых водоемах с недавнего времени мне расхотелось. Но такая резкая перемена в Ароне заставила порядком струхнуть и начать в срочном порядке пересматривать приоритеты.

Да, сама виновата. Вывела его из себя, позабыв, что этот доброжелательный весельчак имеет вторую сущность — более звериную, более зубастую и однозначно куда как более опасную, чем медведь после спячки. Но козырь в рукаве позволял вести себя наглее и прямолинейнее. Так что не дождутся они, чтобы я из-за страха проглотила собственный язык.

Арон молча наблюдал за мной, и стоило ему заметить, что моя враждебность принялась расти, как он постарался взять себя в руки.

Устало прикрыв глаза, и протяжно выдохнув, муж запустил пальцы в свои волосы и произнёс:

— Иса, я пытаюсь тебя понять и не злиться. Но сейчас ты говоришь не просто глупые, а по настоящему выводящие из себя вещи.

И это странно. Если бы за его действиями пряталось именно желание поскорее подготовить меня для альфы, то судя по характеру Арона, он либо бы отшутился, либо не заморачиваясь сказал правду. И мы, вздохнув с облегчением стали бы просто приятно проводить время пока я не сделала бы ноги.

Как мы уже выяснили на практике, получать удовольствие я могу и без признаний в любви. Чёртовы феромоны и физическая совместимость не оставили мне и шанса быть бревном в постели, даже из вредности — у меня не настолько шикарное самообладание. Что уж таить, как только я оказывалась между своими слишком сексуальными мужьями, то однозначно не думала о том, чтобы всё поскорее закончилось и теперь отсутствие печати не спасёт меня от капитуляции. Так что в принципе никому из них не нужно было строить из себя влюбленного юнца. Я уже итак в их полной власти.

Тяжелые мысли неожиданно сильно расстроили, и я опустила голову, но уже спустя мгновение ощутила горячие пальцы на своем подбородке. Арон аккуратно, но настойчиво заставил посмотреть ему в глаза. Вторая рука мужа обхватила меня за талию, и прижала к каменной груди, в то же время, страхуя от нового купания в реке. При этом он словно специально не спешил отводить меня от края. Как будто прямо сейчас у меня получится от него убежать.

— Неужели ты хочешь прожить свою жизнь рядом с мужьями, которым на тебя плевать? — серьезно спросил Арон.

В его глазах всё ещё плескались отголоски на мгновение всколыхнувшейся злости, но при этом его большой палец слишком интимно и нежно гладил мой подбородок. Он наклонился, приближая своё лицо к моему, чтобы проникновенно прошептать:

— Или ты думаешь, что сможешь разорвать нашу связь?

Меня накрыла не просто волна, а целое цунами из слишком ярких чувств. Пусть он не помнил нашего разговора у реки, но почему-то сейчас я острее всего почувствовала, что этот мужчина очень и очень заинтересован во мне. При том настолько сильно, что жаждал взаимности. Запах Арона был и раньше очень приятным, но теперь едва я уловила эти сладко-свежие нотки, как тело со всей отдачей принялось реагировать.

Тяга к мужу была настолько сильной, что меня стало знобить от страха. Я начинала задыхаться, мне хотелось оттолкнуть, сбежать, но… мои проклятые пальцы принялись словно сумасшедшие цепляться за одежду Арона, притягивая его как можно ближе. Мне было всё равно, что мы стоим на улице, да, нас прятало раскидистое дерево, но даже так любой мог нас увидеть, и всё равно я фанатично вжималась в крепкое тело мужа.

Но тут здравый смысл принялся бить в набат и, испугавшись своей реакции на Арона, я хрипло пролепетала:

— Нечего разрывать. Между нами лишь навязанный союз и называется он “брак”.

Игнорируя руку, отвернулась и попыталась вырваться. На что Арон лишь тихо усмехнулся и жарко зашептал на ухо:

— Даже не надейся…, — влажный язык едва заметно коснулся мочки, и я задышала глубже, пытаясь хоть так остыть, — ты же чувствуешь…, — новая порция хриплого шепота отзывается мурашками, — это уже не просто брачная метка… мы больше не чужие друг другу…. — Ладонь ложится между моих лопаток, а я уже не пытаюсь уйти и неосознанно подставляю шею под горячее дыхание, вырывающееся вместе с, не менее обжигающими словами. — Медленно, ты вытесняешь всё из моих мыслей, проникаешь всё глубже и становишься неотъемлемой частью меня. И это странное чувство единения забирается под кожу, толкая меня к тебе.

Мои глаза закрыты и больше нет ничего вокруг. Только тихий вибрирующий голос, говорящий такое, отчего хочется одновременно, и страдать, и радоваться. Мужчина так похожий на мёд — мягкий, солнечный и безумно сладкий — оставляет на моей шее лёгкий поцелуй. А затем продолжает:

— Скажешь, что ты ничего подобного не испытываешь? — и тут же сам отвечает на свой вопрос. — Я тебе не поверю. Твои взгляды, бросаемые в тот момент, когда ты думаешь, что я не вижу. То как ты реагируешь на мою близость даже сейчас: твоя жажда и нетерпение, выдаваемые дрожью, твоё взволнованное сердцебиение и этот потрясающий запах цветов. Твою симпатию нельзя не заметить.