Эльфийский Петербург

И отец, и кесарь были по-своему правы, и у меня не было необходимости принимать чью-либо сторону. Я хотел их примирить и верил, что смогу это сделать, если найду адвоката деда. Но всё менялось, если кесарь убил деда или если он не убивал, и отец это изначально знал. В таком случае кто-то из них мне лгал, да и не только мне.

— Получается, что здесь без вариантов — кто-то уже почти два года лжёт, — сказал я. — Как Вы думаете, кто?

— Ты не поверишь, — ответила бабушка довольно эмоционально. — Но у меня даже предположений нет. Им обоим это и выгодно, и невыгодно одновременно. В одинаковой степени.

— Теперь я ещё сильнее хочу найти адвоката.

— Ты уверен?

— Да.

— А я всё же ещё раз спрошу тебя: ты уверен, что сможешь сделать выбор? Ты ведь понимаешь, что после этого придётся его делать?

— Мне кажется, что после этого как раз таки не придётся. Выбор за меня сделал тот, кто всё это время меня обманывает. Нас всех обманывает. Именно поэтому я и хочу найти адвоката.

— Мальчик мой, — произнесла бабушка, улыбнувшись, но при этом как-то очень уж грустно. — У меня довольно холодное сердце, но даже оно порой не может принять некоторые вещи, которые принимает мой разум. Тебе будет нелегко.

— Знаю. Но выбора-то уже нет. Теперь, пока мы не найдём этого адвоката, я не смогу доверять ни отцу, ни кесарю, а ведь один из них со мной честен.

— Значит, надо его найти. Теперь во что бы то ни стало.

Некоторое время мы сидели молча, а затем бабушка неожиданно спросила:

— А тебе самому чего бы хотелось? Чтобы кто из них оказался прав?

— Не знаю, — признался я. — Знаю лишь, что и в том и в другом случае будет больно.

*****

Сержант пограничной службы Рогожкин стоял в наряде на посту наблюдения. Административная граница между Санкт-Петербургской и Вологодской областями в последние три дня напоминала государственную, по крайней мере, со стороны Вологды. По всей границе были расставлены дополнительные посты — начальство объяснило это тем, что в Новгороде ждут провокаций от эльфов.

Сам Рогожкин в такие страшилки не особо верил: кому нужна была Вологда, кроме вологодцев? Вот Карелия — другое дело. Ребята, служившие там, рассказывали, что эльфы не прочь были забрать себе эти земли, поэтому в Карелии к угрозе нападения подходили серьёзно. Там и в наряд на охрану границы заступали только одарённые. А на участке, который охранял Рогожкин, одарённым бил лишь один из десяти пограничников.

Задача у сержанта была простая — следить за вверенным ему участком и в случае чего доставать ракетницу и делать выстрел. А потом сразу же нажимать на тревожную кнопку, что лежала у него в кармане. И если получится, то попытаться задержать нарушителя. Но здесь всё зависело от того, кто нарушит границу — против одарённых шансов у обычного сержанта не было.

Рогожкин достал телефон, чтобы посмотреть, который час. Было без пятнадцати два. Стоять оставалось ещё прилично — до шести. Было скучно, хорошо хоть спать не хотелось. Сержант посмотрел на небо, пересчитал звёзды, определил созвездия, потратил на это дело пятнадцать минут. Затем он решил послушать пение соловья, но, к удивлению, заметил, что ночной певец молчит.

И молчал не только соловей — никто в лесу не издавал никаких звуков. Это было необычно и непривычно. Неприятная тишина пугала. Рогожкину показалось, что он оглох. Сержант решил хлопнуть в ладоши, чтобы проверить свой слух. Но сделать это у него не получилось — руки не слушались. Рогожкин попробовал шагнуть — тоже ничего не вышло. Единственное, что он мог — это смотреть, как со стороны Санкт-Петербургской области идёт цунами. Именно цунами — другое слово здесь не подходило.

Огромная снежная волна высотой не менее двадцати метров, искрясь разрядами ледяной плазмы и ощетиниваясь кореньями вырванных деревьев, сметая на своём пути абсолютно всё, надвигалась на сержанта. И всё это происходило в полной тишине, разве что вибрация чувствовалась. Рогожкин смотрел на цунами, гадал, смогут ли его найти и откопать, и про себя материл эльфов. Он бы с радостью сделал это вслух, но язык, как и руки, Рогожкина не слушался.

Глава 9

Война шла уже две недели. Первые дней пять-шесть боевые действия были особенно активными: эльфы, казалось, бросили на фронт вообще все свои силы и смогли занять за это время почти половину Карелии и пару районов в Вологодской области. В направлении Великого Новгорода и Пскова у них продвинуться не получилось, и это было неудивительно — люди в первую очередь ожидали атаку на столицу, поэтому на юге федеральные силы встали стеной.

На севере и востоке люди тоже могли дать отпор эльфам, но предпочли отступить, чтобы избежать ненужных жертв среди мирного населения и разрушения гражданской инфраструктуры. Федералов можно было понять, а вот отца я не понимал. Зачем эльфам понадобились эти территории? Ладно, Карелия — там была хоть какая-то логика, в некоторых карельских деревнях половина населения была с синей аурой, но зачем эльфы полезли в Вологодскую область, населённую на девяносто девять процентов людьми? Это оставалось для меня загадкой.