Эльфийский порно-спецназ в логове национал-вампиров

Мои соратники разом уставились в угол темного помещения, и я понял, что всё это время шумело не в голове, а за ее пределами. Мы были под трибунами «Лужников», а на трибунах неистовствовали болельщики. Прыгали, свистели, орали, может быть, даже кидались креслами, у вас это принято.

Я сел и огляделся.

Мертвый Разоряхер висел на проводах, голова его была цела, но я-то знал, где и как он расстался с жизнью.

В другом углу возвышалась гора матрацев, какой-то ветоши и прочего барахла. Ворох беспокойно шевелился. И мой нюх уже подсказал, кто прячется в куче тряпья.

Ноздри Оборонилова трепетали не меньше моих.

Скипидарья покачивалась от нетерпения.

Кульминация охоты!

Клопоматерь вот-вот разродится!

Я вскочил на ноги, стараясь привести раздвоившуюся картину мира к единому знаменателю.

— Он сдох!!! — прошипел Ярополк Велимирович. — Сволочь! Сволочь! Сволочь!..

Да, охота была явно смазана ранней смертью клопапы, это даже я знал.

Самый красивый, с точки зрения кодекса, сценарий предполагал то, что глава клопрайда смотрит, как уничтожают его самку и потомство. Такова высшая эстетика охоты.

— Сейчас попрут! — взвизгнула Скипидарья, становясь малиновой.

Лампы дневного света бросали на ее кожу вибрирующие блики, отчего впавшая в беспокойство шефская секретарша казалась мне древней богиней настигающего возмездия. Да, бытовала на заре веков в нашем народе вера и в такую небожительницу…

Оборонилов рыкнул что-то непередаваемое, и расширил контекст. Мне особого приглашения не требовалось — я последовал его примеру.

Секунда — и мы разбрасываем матрацы, прорываясь к беззащитной клопохозяйке.

Ну, жирная тварь, покажись своим охотникам!

Она была здорова! Больше, чем показалось мне тогда, в доме Разоряхера.

И она не могла ни бежать, ни защититься — тело ее ходило волнами, вспучиваясь и опадая. Клопята искали путь наружу.

Скипидарья подбежала вплотную к беззвучно орущей клопоматке и вопросительно поглядела на шефа.

— Во имя праящеров и будущих вылезавров! — возопил Оборонилов. — Да свершится святая месть!

Забыв обо всех приключениях разом, я выпустил на волю естество охотника и едва ли не раньше наставника впился в мякоть клопихиного бока.

Мякоть была восхитительна, но куда вкуснее были маленькие Разоряхеры, которых я стал доставать из открывшейся раны и поедать, не давая ускользнуть из цепких лап.

Оборонилов отправлял клопят в рот, орудуя двумя лапами, как мельничными лопастями. Скипидарья парализовала клопоматку ядовитым укусом и лакомилась ее глазами. Представители вида анакондоров любят глаза и мозг и равнодушны к выводку.

Я не видел, где были в этот момент Зангези и Эбонитий. Они сделали свое дело, верные помощники, и сейчас было не до них.

Мы добрались! Добрались!

Представьте самое любимое свое блюдо, самое вкусное. То, что доставляет вам наивысшее наслаждение. Теперь умножьте это наслаждение на сто и возведите в десятую степень.

Вот каков вкус едва не вылупившегося клопеночка!

Это рай в мире вкусов.

Предельный вкусовой оргазм.

У меня закончились слова.

Я метал эти пищащие теннисные мячики в рот, раскусывал и глотал, получая новые и новые атаки кайфа, и не было в мире ничего лучше и замечательнее, чем эта высшая трапеза!

Наиболее проворные пытались вырваться и убежать, но это было бесполезно.

Никогда больше эти твари не будут паразитировать на разумных существах!

Во имя чистоты разума и воли — сдохните и переваритесь в благородном чреве вылезавров!

В момент наисладчайшего переживания, когда брюшко мое стало растягиваться под тяжестью съеденного, я поднял глаза от дыры в еще дрожащем от боли боку клопоматки и встретился с глазами своей прекрасной Сонечки.

«Присоединяйся скорее!» — хотел крикнуть я, но я увидел, что моя любимая, мое божество и мой идеал… Что она… Она застыла от страха.

От страха и вселенского отвращения.

Я всё понял.

Нет!

В тот миг я, конечно, ни бельмеса не понял!

Я растерялся и замер, сжимая в лапе клопеныша. Он шевелил маленькими цепкими конечностями, проклятый ксеноморф…

«Будьте вы прокляты, паразиты! — кричал я мысленно. — Вы запрограммировали Соню на сочувствие к себе!»

Да, клопы отняли у наших соплеменников, оставшихся под их влиянием, саму возможность смотреть на них как на пищу.

Осознание чудовищной ошибки сковало меня, словно морозный ветер. Я потерял Соню!

— Идиот!!! — раздался крик шефа.

Один из клопят вырвался через мою дыру в боку матки и бросился к моей девочке!

Выстрел Оборонилова настиг живчика в прыжке, который закончился бы на мордочке Сони. А она! Великие предки!.. Она тянула к нему лапки, вы можете себе такое представить?

От боевого импульса клопеныш мгновенно вскипел и лопнул, забрызгав Сонечку с ножек до прекрасной ее головки…

Нас, вылезавров, не тошнит, конечно, но моя богиня задвигалась конвульсивно, то впадая в оцепенение, то выходя из него. Она упала на бетонный пол, бессмысленно водя лапками, бедная моя девочка.

— Зангези, Эбонитий! — взревел наставник. — Помогите ей!

Я взглянул на наших помощников.

Эбонитий сидел возле комбинизомби, который лежал, неестественно вывернув руки и ноги, и мелко трясся.

Да что же это такое!