Эльфийский порно-спецназ в логове национал-вампиров

— Я бы почесал вам нос, — участливо сказал вампир, присаживаясь на край стола. — Только это было бы оскорбительно и бесполезно. Так вот, газа была лошадиная доза, но эльфийская кровь… Удивительные все-таки существа эльфы.

— Ну, хорошо. А зачем скотч? Зачем вы превратили меня в липкую мумию?

— Во-первых, чтобы предотвратить матч-реванш. Я хотел бы договориться, а не драться. А, во-вторых, отходняк.

— Отходняк? — Марлен переспросил почти автоматически, потому что сейчас ему страсть как хотелось почесать не только нос, но и уши, лицо и руки.

— Да. Все кровь, все она, голубушка. — Вова облизнулся. — У лесного народа удивительная аллергическая реакция на наши укусы. Бурная, но непродолжительная.

Востроухов почти не слушал объяснения вампира — сейчас он неистово желал расчесать каждый миллиметр кожи. Каждый!

Он застонал, и Вова повысил голос:

— Вы бы себя видели, Марлен Амандилович! Вы сколько эля выпили? Это осложняет… Весь в пятнах! Краше в гроб кладут! Но, надеюсь, это ненадолго. Правда, самое страшное впереди. Не рисуйтесь, кричите!

И Марлен закричал. Пальцы царапали столешницу, по телу пошли судороги, казалось, кожа загорелась, во все органы впились иглы, а в глаза рубанули самым ярким прожектором во вселенной. И глаза — сгорели, лопнули, мгновенно вскипев.

Марлена закрутило, словно космонавта в центрифуге. Это сошел с ума вестибулярный аппарат. Сына женщины и эльфа крутило и сжимало туже и туже, уминая его тело сначала в шар, затем в шарик, затем в точку… Он превращался в черную дыру.

Одновременно в уши ворвался гул бесконечного удара колокола, причем звук нарастал, а не затухал. Он становился мощнее и мощнее, он, казалось, разорвал барабанные перепонки, затем передающие нервы, а потом ворвался в мозг и сокрушил его, как кувалда хрустальную вазу. Мозг осыпался осколками, и только тогда наступила спасительная тишина.

В этот раз Востроухов пришел в себя, лежа в комнате отдыха, на диване.

Скотча уже не было, зато тело ощущалось большой отбивной. Все, что теоретически могло болеть, болело. Все остальное, оказалось, тоже может.

— О… — выдавил из себя Марлен и открыл глаза.

Вампир сидел в кресле и рассеянно смотрел новости. На экране показывали Красную площадь — тревожную толпу, милицейское оцепление, а затем дали вид на брусчатку сверху. Толстая косая линия белой краски. Поливальная машина. Огромная клякса на брусчатке. Ничего не понятно.

А еще Востроухов почему-то не слышал, что лопочет корреспондент.

«Я что, оглох?» — спросил он себя.

Лже-студент Вова повернул голову и ответил:

— Нет, что вы, Марлен Амандилович. Я просто убрал звук, чтобы вам не мешать. А картинка — так, вроде огня в камине. Мне их новости неинтересны.

— Их? Кого — их? — сипло спросил Востроухов.

— Кого, кого. Пищи. Вы же не станете слушать новости своего обеда.

Вампир встал, подошел к бару, плеснул в стакан воды и принес ее Марлену.

— Выпейте, полегчает.

Марлен послушался и выяснил, что Вова не соврал.

— Меня, кстати, и правда Владимиром зовут, — отрекомендовался вампир. — Только, конечно, не Путиным. А еще мы не любим слова «вампир». Мы — упыри. Наши, исконные!

— Святоотеческие, — добавил Марлен.

— Ха, а вам действительно лучше. — Владимир вернулся к креслу, повернул его так, чтобы сидеть лицом к собеседнику и устроился. Сцепил пальцы, помолчал, потом перехватил взгляд Востроухова, вперенный в немой экран, где теперь фонтанировала красками реклама, и выключил телевизор.

— Дьявольская штука, да? А эта их реклама форменный цыганский гипноз. Я изложу предложение и уйду. А завтра звякну. К вечеру, договорились?

— Были бы варианты… — горько усмехнулся глава представительства.

— Ну и чудненько. — Вампир, то есть, упырь Вова потер себя по коленям. — Вы эльфов, мягко говоря, не любите. И мы знаем, что это взаимно. Мы предлагаем вам сделку, которая содержит признаки предательства и венчается немалой золотой мздой. Я буду говорить честно. Верю, что вы даже в случае отказа не станете делиться с лесным народом моими откровениями. Ведь так?

— Да. — Востроухов с трудом сел, поставил ноги на пол.

Так он добился хотя бы формально равного положения с упырем.

— Да вам, кстати, и не поверят. А предмет сделки — эльфийская кровь, — заявил тот. — Вас ведь удивило, Марлен Амандилович, что я действовал днем? Удивило. Вы собственными глазами видели, что я просто живой паренек. Догадались? Да, вчера я напился крови одного из эльфов.

«Сейчас в Москве семнадцать наших», — подумал Востроухов. В его памяти тут же всплыли имена и образы эльфов. Он спохватился — вампир-телепат отсканировал эту информацию.

Упырь рассмеялся, такой уж затравленный вид имел Марлен.

— Вы не обижайтесь, пожалуйста. Но «ваших», как вы их совершенно незаслуженно называете, не семнадцать, а восемнадцать. Один позавчера прилетел из Лондона. Его-то я и пил. Так что мы знаем чуть больше вас. Успокойтесь: вы пока не изменили эльфийскому приемному отечеству даже в мыслях. — Вампир встал и снова отправился к бару. — Хотите еще воды? Алкоголь вам в ближайший месяц, простите, не показан.

— Налейте.