Эльфийский посох

С уничтожением Древа Смерти надобность в ритуале разрыва отпала, лорд обрел сына, Тиаль вернулась, и это было долгожданным счастьем. Но Даагон не мог понять, почему лучница Тинира категорически отказалась стать наследницей древа Эрсетеа, — она имела на то полное право, и он с радостью бы удочерил юную эльфийку из дикого клана. Может быть, из нее получилась бы со временем Дева Огня. Хотя и не такая сильная, какой стала бы Эоста.

Весть о похищении пророчицы демоном стала для Даагона тяжелым ударом. Будь лорд с отрядом до конца, он наверняка смог бы ее защитить. С другой стороны, смог бы он удержаться и не применить свиток Хоэрина, когда сила Древа стала побеждать Лиэна?

Сын вернулся из Алкмаара полностью опустошенный. В нем не осталось ни искры огня Галлеана, ему не подчинялись даже те руны, которыми мог пользоваться любой начинающий маг. Впрочем, Хоэрин обещал, что это не навсегда. Повелитель Иллюзий, снизошедший до разговора с лордом в эльфийской священной роще, куда принес двух эльфов, также говорил, что к Лиэну когда-нибудь вернется сила.

Даже древо рода не смогло вернуть сыну Даагона утраченного дара, хотя на этот раз ритуал был завершен по всем правилам и молодой эльф, наконец, получил родовое имя Эрсетеа. Впрочем, им его никто не звал, он так и остался для всех Лиэном.

Он безучастно молчал, сидя у окна, за которым плескался золотой океан эльфийских лесов, или лежал в постели, точно смертельно больной, вытянув руки поверх узорного, вышитого покрывала и глядя в резной потолок. А иногда подносил ладони к лицу, ждал с минуту и вновь бессильно опускал. Он слишком глубоко соприкоснулся с Древом Смерти и теперь был словно прогоревший дотла уголек.

Но однажды ночью в Темперанс прилетела на грифоне Тинира, и наутро Лиэн исчез. На столе в его комнате обнаружили послание гномов: Ринотар писал, что королева Ятаа’Халли нашла руку для меча Алкинор и желает, чтобы ученик Раэрта присутствовал при передаче клинка новому владельцу. В конце мимоходом сообщалось о багровом демоне, похожем на описанного Лиэном, которого драконы заметили в Дьявольских горах.

На полях свитка Лиэн приписал: «Отец! Я вернусь, когда обрету утраченное».

И лорд знал: он вернется. Кто, как не сын, понесет дальше огонь Галлеана, огонь любви, создавшей эльфов, свет, без которого невозможно никакое творение.