Эльфийское триединство

Один попытался бежать, другой выстрелил. Не помогло ни то, ни другое. Зато стало нам сигналом. Мы кинулись в атаку. Как раз подоспели остальные, и это уже походило на истребление.

Ни один человек не способен убежать от преследующего его хищника. И от возмездия не ушел никто. Полные ужаса крики лишь раз или два прорезали ночь, потом их поглотили рычанье и чавкающие звуки.

Глава 25.

От мерзавцев не осталось ничего, что можно было бы опознать. Никому не позволено бесчинствовать на наших землях! Правда, о такую мразь и пачкаться противно! Поэтому я и позволила устранять другим, и они справились на славу!

Куда больше меня сейчас волновала судьба жертвы. Девушка еле дышала и то, как дышала, мне очень не нравилось. Растолкав волков и некоторых не в меру любопытных котов, я склонилась над девушкой. Проклятье! Она вся в крови, так что сразу и не поймешь, откуда.

Более подробный осмотр показал, что мест "откуда" предостаточно. Десятка два ножевых ранений разной степени тяжести, плюс ожоги. От сигарет, что ли? И это не считая ссадин и синяков.

Видя такую картину, невольно удивляешься, как жизнь еще теплится в этом теле. Подняв голову, я рыкнула и позвала Ингу. Не прошло и минуты, как вертигрица оказалась рядом.

- Посмотри, что можно сделать? Я даже не пойму, с чего начать. Столько крови.

- Сейчас посмотрю.

Инга склонилась над девушкой, как незадолго до этого я, причем временами едва не водя носом по ранам, а то и пробуя кровь на язык. Увлеченная этим действом, я и не заметила, что вокруг нас собрались и волки, и коты, тихо наблюдая.

Наконец, тяжело вздохнув, Инга отстранилась, глухо проговорив:

- Боюсь, я не могу ей помочь. Да и вряд ли кто сможет, даже окажись мы в больнице. Она потеряла очень много крови, повреждены внутренние органы, проткнуто легкое.

- Но ведь она еще жива! - как-то не верилось, что вот так просто все кончится.

- У нее огромная воля к жизни, но даже она при таких повреждениях бессильна.

У меня вырвался возмущенный рык, и Иветта успокаивающе ткнулась носом мне в шею, а я пробормотала:

- Даже я, при всех своих способностях, не могу ей помочь. Она всего лишь человек.

- А если ее обратить? - предложила Иветта.

- Она не выдержит обращения ни в одно из кошачьих. Наша форма мало заразна и трансформация требует сил, которых у нее нет.

- Но ведь у волков все по-другому, - ответила Иветта.

- По сути мы ведь все равно ничем не рискуем, - добавила вертигрица, бросив взгляд на девушку. - Она умирает, у нее уже начался шок.

- Что ж, - я переглянулась с Иветтой. - Дадим ей хоть какую-то надежду.

- Именно, - главная волчица двинулась вперед, но я ее остановила, сказав:

- Лучше не ты. Твоя сила тоже недавно переродилась, обрела новые возможности и, подозреваю, стала менее... заразна.

- Позвольте мне! - выдвинулась Ольга, просунувшись между Ингой и Крисом.

- Хорошо.

Волчица не стала медлить, вцепившись в бедро несчастной девушки. Та даже не вздрогнула. Ольга чуть дернула, чтобы расширить рану, потом выпустила и принялась зализывать и эту и другие раны, не оставляя на теле и следа от крови.

Этой девушке в одном повезло - сегодня полнолуние, а значит, зверь активен, как никогда. Но все-таки нужно немного подождать. Обычно между заражением и первой трансформацией проходит несколько дней. Но тогда зверь борется с организмом, отвоевывая себе место пядь за пядью, а тут все жизненные системы тела полностью капитулировали.

Мы замерли в ожидании, не сводя с истерзанной девушки глаз, и надеясь на маленькое чудо.

Первым признаком стала буквально вскипевшая в ранах кровь. Она просто вспенилась, выталкиваясь из ран.

- Процесс пошел, - тихо обронила Иветта.

В этот момент тело девушки резко выгнулось, словно еще чуть-чуть и сломается позвоночник.

- Это точно не предсмертные конвульсии? - с подозрением спросила я.

- Нет, смотри.

Мы с главной волчицей склонились над лицом девушки. Ее глаза оказались распахнуты, и было хорошо видно, как они буквально пульсируют, то на миг становясь волчьими, то снова превращаясь в человеческие.

- Зверь уже проснулся внутри нее и теперь пытается выбраться наружу. В первый раз это сложно. Давай отойдем, дадим ей место, - проговорила главная волчица, отступая.

Очень своевременное предложение. То, что раньше казалось конвульсиями, оказалось детским лепетом по сравнению с нынешними. Зверь, определенно, жаждал выбраться наружу любым способом.

Девушка металась, впивалась в снег, оставляя глубокие борозды, так как ногти уже стали когтями. Наконец, она конвульсивно свернулась в позу эмбриона, стало видно, что кожа вдоль позвоночника треснула, обнажая хребет и ходящие ходуном мышцы, а еще чуть позже брызнула шерсть. Одновременно раздался крик девушки, переходящий в звериный вой.

Первый раз всегда самый болезненный и самый нелицеприятный. Человек не перерождается в другую форму, а зверь буквально выбирается из него, разрывая оболочку в клочья.