Эльфицид: Сердце Зла

Ах да, чуть не забыл. Не слишком печальтесь о моей гибели. Я вполне рад упокоиться навеки здесь, ведь это удивительное место, самое удивительное, что я видел в этой игре. Вот бы еще увидеть Сердце Зла… Я сказал Грозе Нубов, что не верю в существование Сердца, но на самом деле мне просто было стыдно признаться, что я доверяю глупым форумным сказкам. Реальность же состоит в том, что я верю в Сердце Зла и мечтаю его увидеть своими глазами. И если увижу — тогда не жалко уже и умереть.

А о моем мертвом теле в реальности позаботятся и без вас, друзья. Так что своего имени в реале я вам не скажу, уж простите. Сказать по правде, мне больше нравилось мое тело в игре, оно доставляло меньше проблем.

Вот и все.

Мелкая Буква.

Интересно, когда книжник все это записал? Определенно еще до Сердца Зла, но после того, как он рассказал про Сердце Андрею. И все ключевые участники обряда были еще живы на момент создания этого своеобразного завещания. Андрей попытался припомнить, писал ли Мелкая Буква что–то на привалах, но не смог. По крайней мере, мечта Мелкой Буквы сбылась. Копье храмовницы настигло его в пещере Сердца Зла, книжник не просто увидел Сердце перед смертью, он умер, глядя на него. И тело его персонажа навеки теперь останется в чертогах Сердца Зла, в самом таинственном и труднодоступном месте Риаберры, если не всего Мира.

Наверное, Мелкая Буква умер именно той смертью, которой желал он сам. Вот только Андрею от этого легче не становилось. Впрочем, самому Андрею тоже недолго осталось. Но он, в отличие от Мелкой Буквы, умрет в темноэльфийской усыпальнице, что безусловно тоже подходящая смерть, уже для самого Андрея. Хотя, с другой стороны, Андрею все же пристало лежать ниже, в гробнице психирургов, где ему в свое время и советовал помереть брат Инножд.

Теперь у Андрея в инвентаре образовался своеобразный сет вещей погибших соратников — у него были завещание, посох и настойка Мелкой Буквы, с которым Андрей дружил, хлыст Ятти, с которым Андрей совсем не дружил, а еще серебряная фляжка Элли, которая дружила со всеми, даже с Ксибом. Но никакого практического применения эти вещи, кроме фляжки с водой, не имели.

Андрей выпил сладкой настойки из ирги, которой оставалось очень мало, потому что почти всю ее в свое время выхлебал Ятти, и приступил к осмотру последнего мешка, оставленного доном Крусом. В этом мешке должна была быть еда. Еды оказалось немного, всего три термитных сыра, причем один из них был гнилым.

Зато в мешке с едой нашлось кое–что поинтереснее. Дон Крус милостиво оставил Андрею два листка из записной книжки Ксиба. Андрей не помнил, чтобы Ксиб вырывал их у него на глазах, так что вероятно листки были извлечены из книжки и заготовлены доном Крусом заранее. По этим листкам Андрей догадался, что дон Крус уже давно передумал его убивать, и, видимо, заранее планировал бросить Андрея здесь, зная, что в сокровищницу тот идти откажется. Впрочем, факт предсказания доном Крусом поведения Андрея не слишком удивлял, дон Крус все же был тончайшим психологом, иначе он не смог бы провернуть то, что провернул. А вот почему дон сохранил Андрею жизнь, зная заранее, что Андрей откажется идти с ним, так и осталось загадкой.

Листки изображали планы двух оставшихся усыпальниц, которые осталось пройти в этом данже. Планы были снабжены пометками, сделанными еще лапой настоящего Ксиба. Из пометок Андрей узнал, что усыпальница богачей Дахаб, в Зале чаш которой он сейчас находился, не так уж и велика. Дахаб представляла собой несложный лабиринт, который можно было пройти за полчаса. Лабиринт всегда был одинаковым и не менялся для разных групп приключенцев, так что план изображал его точно. Неразрешимую сейчас для Андрея проблему здесь представляла нежить — несколько тысяч высокоуровневых мертвых воинов в полной экипировке. Пометки Ксиба сообщали, что нежить нападет немедленно, как только путешественник покинет Зал чаш.