Эльфицид: Сердце Зла

Еще до того, как он открыл глаза, Андрей понял, что творится что–то неладное. А еще он осознал, что заклинание оглушения, которое на него наложил колдун перед сном, давно прекратило свое действие, и Андрей уже час, если не больше, снова слышит гадкую музыку. Она не разбудила его, потому что он привык к ней, как привыкаешь к жужжанию сломанного холодильника на кухне или тиканью часов. Но она раздражала, действовала на нервы, и не только Андрею, но и всем остальным членам отряда. Поэтому перед сном многие попросили колдуна наложить на них оглушение, чтобы хотя бы во сне отдохнуть от надоевшей мелодии. Ксиб был прав, эта музыка в данже создавала проблемы. В остальном же, если не считать изматывающей музыки и не менее раздражающего отсутствия солнечного света, вчерашний день прошел вполне удовлетворительно.

Коридоры в усыпальнице богатеев были широкими, а каждый богач покоился в отдельной огромной камере, поэтому этот лабиринт отряд проходил целый день. Нежить, как и в прошлой усыпальнице, напала лишь однажды, вся разом. Здесь ее было больше, кроме того, мертвяки были одеты в броню и вооружены. Атака на этот раз произошла прямо в коридоре, а не в зале. К счастью рядом оказалась просторная камера с мертвой мумифицированной старухой, наряженной в шелка и драгоценности. В эту камеру рептилоид и распорядился поместить всех ключевых фигур похода, пока боевая часть отряда принимала бой в коридоре. На этот раз было уничтожено больше тысячи мертвяков, а отряд отделался тем, что брату Ирортсу откусили палец. Других пострадавших не было, а палец брат Ирортс восстановил себе даже раньше, чем к нему подбежала целительница.

Ксиб, как и обещал, разрешил Грибным разграбить три самые богатые погребальные камеры, так что братья к концу дня передвигались с трудом, поскольку их инвентарь был полностью заполнен золотом, серебром и драгоценностями. После разграбления третьей камеры Грибные замедлились настолько, что им пришлось надеть часть награбленного на себя, чтобы разгрузить инвентарь. После этого братья своим внешним видом стали напоминать нечто среднее между королями викингов и американскими черными рэперами. На шеях у них болтались золотые и серебряные цепи с драгоценными камнями, а пальцы были усеяны бесчисленными кольцами. У брата Нилбога пара колец была даже в носу.

Часть награбленного Грибные были вынуждены раздать остальным членам отряда, потому что сами унести добычу уже не могли. Андрею достался чисто символический маленький фиолетовый камушек, подписанный системой как «эльфарит». По словам Мелкой Буквы камушек практического применения не имел, но был довольно красив и стоил две тысячи квинтов.

В остальном же день, потраченный на блуждания по лабиринту, прошел без приключений. Ксиб разрешил отряду немного полутать броню и оружие павших мертвяков, но уже загруженные к тому моменту Грибные презрительно отказались от такой мелочевки, а для Андрея среди лута ничего полезного не нашлось, так как его персонаж не умел носить броню и воевал только кинжалами и ножами, которых у мертвяков не было. Зато воины–участники экспедиции набрали себе мечей и брони уничтоженной нежити.

До следующей двери с меткой они дошли, когда на поверхности должен был быть еще только ранний вечер, так что Грибные предложили войти в следующую локацию и заночевать уже там. Но рептилоид наотрез отказался делать это и заявил, что отряд будет отдыхать здесь, а в следующую усыпальницу войдет лишь завтра утром, когда все поспят и восполнят силы. Поэтому отряд расположился лагерем перед очередной дверью с фиолетовой меткой, которая в этой усыпальнице располагалась в зале чаш. Поскольку усыпальница предназначалась для богачей, то чаши для крови мертвецов здесь были золотыми, а сам зал — просто огромным. Грибные даже попытались утащить одну чашу, но та была такой тяжелой, что они едва смогли приподнять ее.

После ужина Андрей, как и многие, попросил колдуна оглушить его на ночь, чтобы отдохнуть от доставшей музыки. Эта просьба оказалась очень кстати, учитывая, что пока все укладывались на ночлег, брат Ирортс и брат Нилбог устроили шумную ссору по поводу залутанной в гробнице золотой статуи, изображавшей мастурбирующую юную эльфийку–рабыню. Когда оглушение заработало, и проклятая музыка стихла вместе с голосами не в меру жадных братьев, Андрей уснул. Теперь же, проснувшись, он сразу понял, что проспал часа четыре, не больше, что все еще глубокая ночь, а вокруг происходит что–то нехорошее.

Андрей открыл глаза, стряхнул с груди сонного котопаука, поднялся на ноги и увидел в свете волшебных огоньков, что все столпились в одном месте на краю зала, оттуда слышались крики, испуганные вздохи и ругательства. Единственным, кто пока что не участвовал в движухе, кроме самого Андрея, был Мелкая Буква, но и он, моргая спросонья, уже спешил к месту происшествия.