Эльфы средней полосы

А в общем-то интересные у меня однокурсники оказались при близком знакомстве, а я и не замечал. И общего много: Баранов тоже «Энигму» любит, Семин тоже развелся. Травкой веселой угостили. Да и я на стол не поскупился, хотя все равно традиционно не хватило, Баранов бегал подкупать коньяк с вискарем. Сдачу зажал, зараза. Но хорошо погуляли, от души. В конце, кажется, плясали. Сашка – за ди-джея. Во время медляка с выключенным светом я сосался с Галкиной и Диреевой. У Галкиной такие формы приличные, да и Диреева ничего! Уединялся с ними в спальной, благо змеюк в гараж переселил после утепления. Кажется, с обеими и заночевал. Но почему рукопись на полу валялась? Хвалился?

Кстати, рукопись – настоящая. Давал «Богатырям» на экспертизу, те привезли отчет на трех листах. Пергамент начала XV века, по качеству средний, но сохранился хорошо. Чернила примерно той же поры. Чернила, кстати, из каракатицы с печной сажей. Не выцветают. Краски на рисунках тоже натуральные, охра, индиго, пурпур из раковин. Нитки, коими страницы сшиты – натуральный шелк.

Про шелк тут на последней странице отдельная глава есть с изображением тутового дерева и сильно увеличенного червя. Перелистываю, удивляюсь. Нету червя, нету тутовика. Но ведь на прошлой неделе были, точно были! Куды делись? Теперь здесь про сон-траву. Как собирать, как сушить и как применять. Чо за херь? Рукопись подменили?

Откладываю рукопись, оглядываю комнату. В спальне вроде все норм, не считая сорванных штор. С кряхтением перемещаюсь в зал, где вчера гуляли. В зале разгром, как после цыганского визита, благо, что все разбиваемое было разбито раньше. Бронзовый слоник занял свое место под семейным портретом. Бывший лабораторный стол сдвинут к стене, весь в остатках пиршества. На полу пустая тара. А че так дыма много?

Сашка босоногий и заспанный в своем углу, за компом. Оттуда дымит! Кашляю. Надымил-то, надымил! А чем надымил? Так он, засранец, кальян курит! Я ж вчера еще и кальян для гостей прикупил, какие-то причиндалы к нему и пачку дорогущего табаку. А братец как его увидел, сразу ухватился, чего-то там химичил, заливал в колбу шампанское, раздувал угли. Откуда такие познания?

Пытаюсь врубить братцу за курение. Вяло отбрехивается, что кальян – не курение, а так – баловство, и что я сам дымлю, как паровоз. Ответить нечего, действительно, от переживаний курить стал много больше. Спрашиваю, почему не на занятиях, задает мне тот же вопрос. Вот крысеныш! Когда только отбрехиваться научился? Говорю, что у меня сессия начинается. А у него, оказывается, голова болит. Теряю в споре терпение. От братоубийственной войны спасает телефонный звонок. Голос Седого из «Богатырей». Сообщил, что выезжает ко мне с кинологом, поедем в лес, искать. Кладу трубку, грожу Сашке немыслимыми карами, если к моему возвращению дом не будет убран, и иду умываться.

***

Усаживаюсь на заднее сидение «Шеви-Нивы», рядом дядька в камуфляже, в ногах у него такса. Это и есть знаменитая ищейка? Собака смотрит на меня умными глазами. Хочется пива и курить, лезу в карман за пачкой. Седой мое движение замечает, просит не дымить в салоне, объясняет, что это плохо для нюха ищейки. И лучше бы мне на нее не дышать. Извиняюсь и терплю. А что делать?

Быстро едем на выезд из города, по пути Седой рассказывает, что достать кодекс Войнича никак невозможно. Он лежит себе в Йельском университете, в хранилище редких рукописей и охраняется, как форт Нокс. Ни купить, ни выкрасть. Но какой-то чудик грозится выпустить его полную копию малым тиражом по десять тысяч гринов за штуку. Можно сделать предварительный заказ. Интересует?

Думаю, пожалуй, что не интересует. Нет, денег не жалко. Только, нахрена он нужен? Потому что я точно знаю, то, что хранится в Йеле – тоже копия, ибо написано на пергаменте! А маг О.Раньи четко сказал, что оригинал Кодекса Эльфов написан на бумаге! И эта бумага должна чего-то помнить. Подъезжаем к поселку Лесному, подсказываю Седому съезд на грунтовку.

***

Никаких захоронений мы в лесу не обнаружили. Такса по кличке Клякса оказалась животиной умной, работящей. Сначала сделала круг по поляне и с воодушевлением облаяла сидевшую на сосне белку. Потом деловито понюхала старый батин свитер с оленями, который я прихватил с собой, про белку и прочие глупости сразу забыла. Но след с ходу не взяла, а долго вынюхивала, ходила кругами. Вдруг учуяла что-то, глянула на хозяина с немым укором, мол, офигел что ли? Это ж сколько времени прошло? Хозяин развел руками, что имеем, то имеем. Клякса покрутилась на месте, потом уверенно пошла по следу и остановилась перед дубом. Громко тявкнула.

Кинолог сказал убежденно, что такса взяла след, и батя здесь точно был. Но упирается этот след вот в этот дуб. Здесь и кончается. Словно батя у дуба испарился. А такса древнее дерево тщательно так обнюхала и гавкнула еще раз. Почему-то я ей не верю. Это ж зимой было, снег вокруг, и батя на лыжах. Растаяло все, какой тут на хрен запах? Или как? Такса смотрит на меня с укоризной: «Много ты понимаешь в собачьем нюхе».