Эльфы, топор и всё остальное

— Не задавай вопросов. Вскоре мы увидимся. Ты верно понял, я — богиня. И оторви взгляд от моей груди!

Роскошная галлюцинация расхохоталась. Мягкие переливы смеха накрыли меня теплой волной.

— Раньше я не мог различить слова твоей речи…

— Не задавай вопросов. Не сейчас. Я приложила много сил, чтобы до тебя дотянуться. Риэль — чудесная девушка, тебе повезло… Не обижай ее, и будь ей верен… после нашей встречи.

— Не понимаю… — Я наконец усек, что видение слишком… м-м-м… реалистично для обыкновенной галлюцинации.

— И не нужно. Верь мне. Она не отпустит тебя за порог.

Внезапно ладонь богини плавно толкнула меня в грудь, и я выпал из омута под пещерный свод.

В мою глотку настойчиво заливали какое-то горячее травяное пойло. Я закашлялся. Принц отнял кружку от моих губ.

— Вот он. Скорей! Нет времени, он почти слился!

Я лежал, а верней — полусидел на чем-то пружинящем, жестком. На лбу — испарина, рану все так же дергает, зато кое-как могу шевелиться. Виджи выступила из тени. Лицо холодное, замкнутое. Из одежды на ней были только золотые волосы, рассыпанные по плечам. Отблески костра придавали ее коже красноватый оттенок.

О… мой… бог…

— Есть два вопроса «да» или «нет», варвар! — сказал принц кисло. Остролицый гаденыш стоял с другой стороны ложа, завернутый в медно-багряную накидку. — Есть первый вопрос: «да» или «нет»?

Я разомкнул губы, учащенно дыша:

— Что значит… «да»? — Проклятущий эльф требовал от меня фактически такого же ответа, как и от Оракула! Странное совпадение…

Виджи сделала шаг вперед, нащупала мой взгляд. Глаза ее были огромны. «Да, — беззвучно произнесли ее губы. — Да, да, да…»

— Есть второй вопрос: «да» или «нет»? — повторил принц, и я понял, что если сейчас скажу «нет», мир для меня погаснет.

В другое время и в другом месте (и, конечно, при других обстоятельствах) я ни за что не позволил бы себе подписать договор, не читая. Но, видите ли, я отлично понимал, что дела мои — никудышны, и потому сказал свое «да», не отрываясь от серых глаз эльфийки.

Второй раз я купил кота в мешке, сказав «да» эльфам.

Тупой варвар!

Принц издал звук, похожий на всхрап лошади, и выкинулся из пещеры; от входа тут же донесся громовой чих.

Виджи подошла ко мне, и… поверьте, мне стало не до осмысления договора.

2

Несколько часов спустя…

Несколько часов спустя я все еще был жив и, чувствуя себя все лучше и лучше, без конца задавался вопросом: что, черт возьми, произошло?

Сначала, положив руки мне на грудь, Виджи вытянула из меня смерть — я это понимал очень четко: вот сейчас она вытягивает смерть из меня, как, очевидно, вытянул из нее смерть принц там, на самоходе карликов. Затем она скользнула под наш общий плащ и, прижавшись к моему плечу атласной щекой, уснула, тихо мурлыча. Клянусь вам, она мурлыкала! Безумно усталая, но довольная кошка…

Костер давно прогорел, и луна, отражаясь от устья пещеры, заполняла ее серовато-стальным тусклым блеском. Где-то вдалеке чихал мерзавец-гном.

Я лежал неподвижно, чувствуя, как силы вливаются в мое тело с каждым ударом сердца.

А она лежала рядом, самозабвенно мурлыча.

Перед самым рассветом она повернулась ко мне и впустила меня в свои сны. Они были светлыми и легкими, и я с удовольствием в них окунулся.

Пробуждение мне не понравилось.

3

Думая, что Виджи еще рядом, я в полусне протянул руку, чтобы запустить пятерню в ее пышную золотую гриву, а может, коснуться острого ушка.

Нащупал холодный мокрый пол.

— И-и-изверги!

— О-о-о-ой…

— А-а-апчхи-и-и!

Я резко открыл глаза, вдыхая прелый воздух. Надо мной простерлись стропила, обмахрившиеся от пыли и паутины. Выше была дырчатая кровля, пробитая снопами золотистого солнечного света, в которых кружили пылинки. Вместе с прелью мой нос уловил странный запах, напомнивший о винокуренном заводе.

Я лежал на плаще, который сложили вдвое. За ним простирался влажный каменный пол. Оказывается, я был одет. Куртка, рубаха, штаны, ботинки, мой хитрый пояс с припрятанным покойником — стеклянной колбой, в которой плещется алхимическая дрянь с запахом пекла, тайным оружием воров Харашты. Сердце бьется ровно, никаких признаков лихорадки, рана молчит, будто ее и не было. А вот желудок, напротив, зверствует. Я бы слопал лошадь вместе с подковами, если бы кто-то поджарил ее для меня.

Сунув руку под рубаху, на месте перевязок и раны я обнаружил длинный сглаженный шрам. Ого. Так сглаживает шрамы только время, или… что? А если это время, то — как долго меня не было… среди живых? И — я ли это на самом деле?

Я ощупал и осмотрел себя в некоторых других местах. Шрам от укуса кроутера, который я могу показать только любимой женщине — на месте. Подбородку по-прежнему недостает мужественности, а короткой шевелюре — густоты. На груди — все та же похабная татуировка… Рубец от удара топором на предплечье… Я, несомненно, это был я собственной персоной. Меня не переселили в иное тело каким-то магическим образом (хотя при нынешней квелой магии такое и невозможно). И слава богу.

— О-о-о-ой!

— И-и-изверги!

Так…