Эликсир бессмертия для вождя. Секретные лаборатории на службе власти

— Чёрт возьми! — гаркнул Майкл. — Вы, русские, готовы всё превратить в драму, в трагедию… Вы забываете, что мир постарел уже на двадцать веков только новой эры, время слёз прошло, хватит! Пришло время зарабатывать деньги и тратить их на удовольствия… Надо жить вопреки всему и вся, а вы? Уже более семидесяти лет вы гоняетесь за каким-то призраком, который якобы когда-то бродил по дорогам Европы… Это ли не абсурд?! Несколько сот миллионов твоих сограждан уверовали в правоту ваших вождей и, не покладая рук, которое десятилетие кряду, продолжают строить светлое будущее всего человечества… Причём это светлое будущее — настолько тонкая материя, что его, как выяснилось, не видно даже при ярком солнечном свете… У тебя, Виталий, разве это не вызывает каких-нибудь ассоциаций?

— Нет, как будто бы… А какие, по-твоему, ассоциации должны у меня появиться?

— Сказку Ганса Христиана Андерсена «Голый король» помнишь? В те времена, видишь ли, тоже нашлись прохиндеи, которые за приличные деньги вызвались создать королю нечто сказочное… Правда, в отличие от ваших идеологов, они не требовали семидесяти лет, но мошеннической сути их проделки это не меняет… Мошенничество и в том, и в другом случае налицо! Ты сомневаешься, Виталий? Я готов доказать тебе, что это не сложнее, чем операция два плюс два — четыре! Ведь что мы наблюдаем в качестве итогов и первого, андерсеновского, эксперимента, и второго, русского? В итоге мы наблюдаем сплошную голь! С одной только, но весьма существенной разницей! Если у сказочника Андерсена весь народ был одет и лишь король ходил без порток, то у вас в России — наоборот. Ваши вожди сумели так заморочить вам головы, что вы, богатейшая страна мира, ходите нагишом! Это ли не парадокс?! Если я не прав, Виталий, поправь меня…

— Ну почему же, Майкл? Твою правоту я разделяю полностью, потому-то я и решил уйти к вам…

* * *

Дверь распахнулась и в проёме показалась рука Гоши, протягивающая стопку газет.

Газеты были брошены под ноги Юрченко, но разлетелись во все стороны.

Виталий, предполагая, что в газетах может находиться личное послание Валентины, не поленился нагнуться и, ползая на корточках, собрал газеты.

И послание нашёл-таки! Обыкновенный листок из ученической тетради, на котором Валентина почти печатными буквами вывела:

«Виталик, я любила тебя, но после того, что ты сделал, я не могу больше жить. Мне стыдно, что я верила в построение совместного с тобой, нашего счастья, в возведение нашего дома, где будут только твои цветы и наши общие дети…

Прости и прощай! И хоть Бог не стал в этот раз забирать меня к себе, — таким образом я хотела уйти не только от себя, но и от тебя тоже — прошу тебя НИКОГДА больше не пытайся реанимировать моих воспоминаний о тебе — не звони, не пиши, не приходи…

Ещё раз прошу: прости, прощай и помни всегда: «Предательство, может быть, кому-то и нравится, но предатели — ненавистны всем!»

Ещё раз прости меня!

Валентина».

Юрченко едва сдержался, чтобы не расплакаться, но в последний момент понял, что рискует потерять последнюю весточку от любимой — её мог забрать Майкл! Поэтому, сделав вид, что ничего не нашёл, процедил сквозь зубы:

— Чёрт знает что за рухлядь выбросил мне этот идиот! — и демонстративно пнул ногой стопку газет.

Спектакль был рассчитан на Майкла. Юрченко показалось, что его обман удался.

— Виталий, побереги эмоции, не трать их на этого гиппопотама… Уж лучше дождёмся врачей — у них получим объективный диагноз, каким бы суровым он ни был… Да и вообще, Виталий, расслабься, не принимай всё так близко к сердцу… У тебя прекрасные перспективы в Штатах… Через полгода работы в Америке ты со скептической улыбкой будешь вспоминать всё то, что когда-то связывало тебя с Советами, помяни моё слово! Кстати, что за листок ты нашёл среди газет?

Юрченко оценил профессионализм фэбээровца и молча протянул ему записку.

— Но я же в русском понимаю ровно столько, сколько и в китайском! Переводи…

Выслушав перевод и пояснения, Майкл похлопал Юрченко по плечу.