Эликсир бессмертия

Аня ехала на работу, мысленно перебирая своих состоятельных знакомых и мало-помалу склоняясь к тому, что вряд ли кого-нибудь из них могла заинтересовать на сто тысяч. Не стоила она того, если честно. В общем, деньгам она не обрадовалась, скорее, слегка их испугалась. Они как бы попирали ее свободу, а главное — томили. Ведь не просто же так их сбросили — это же ясно как дважды два. От нее наверняка потребуют каких-то услуг. Но — каких? Скорее всего, сексуальных (почему-то Ане казалось, что все дело в сексе — наверное, потому, что она уже забыла, когда последний раз им занималась).

Следующее сообщение пришло в 12.24 — Аня уже сидела у себя в редакции и читала письмо колдуна Вегина из славного города Ярославля, пришедшее по электронной почте. Петр Вегин, по профессии системный администратор одной из транспортных фирм, а по призванию колдун, прислал ей очередной отчет о своей колдовской деятельности. Полгода назад она имела неосторожность дать о нем небольшую заметку в журнале, и с тех пор недели не проходило, чтобы Вегин не отметился в ее почтовом ящике. Она читала его письмо по диагонали, совершенно не вникая в суть, когда мяукнул мобильный.

«Анна Егоровна, на ваш счет в Сбербанке переведено еще 100 000. Если вы готовы к работе, в 23.00 выйдите на балкон обнаженной. Ваш друг».

Аня почувствовала, как по спине поползли мурашки. Вон оно что — обнаженной! Зачем? Извращенец, может, какой? 200 000 рублей — это почти восемь тысяч долларов, но за что? Чего от нее надо этому другу?

«А не Лоренц ли это? — вдруг пришла в голову мысль. — А почему бы и нет? С его умением превращать железо в золото 200000 рублей — это раз плюнуть. Посыпать порошком не подковку, а, скажем, гантелину — и порядок. Но за что он мне их отвалил? К какой работе я должна быть готова? Или это гонорар за обещанную статью?»

Первым ее желанием было с кем-нибудь поделиться этой новостью, с тем же Птушко, например, но следом она подумала, что нет, не надо. Лучше позвонить в банк и проверить общую сумму вклада. Она так и сделала.

На ее счету было 210 тысяч.

Аня никому ничего не сказала. А вечером, ровно в 23.00, вышла на лоджию в халатике, под которым больше ничего не было. Испытывая неловкость и вместе с тем легкое возбуждение оттого, что сейчас на нее кто-то смотрит, она развязала пояс и движением плеч сбросила халатик к ногам.

«Где ты спрятался, извращенец?» — думала Аня, перебирая взглядом окна соседнего дома. Если за ней наблюдали, то, скорее всего, оттуда. Сидит какой-нибудь богатый папик с биноклем ночного видения и рассматривает ее тело. Но ничего же не видно, только голову, плечи и грудь. (Аня не удержалась и помахала извращенцу рукой.) Было темно и холодно, но за двести тысяч рублей можно и потерпеть. Чувствуя, как отвердели соски и подобрался живот, она подумала, что считает до ста и сматывается, иначе простынет. Один… два… нет, тут что-то не то… вот если бы извращенец позвал ее в гости, сел в кресло и заставил раздеться — тогда было бы понятно, а тут… семнадцать… восемнадцать… Почему именно в 23.00, не раньше и не позже?.. Двадцать четыре… двадцать пять… Какую такую работу он хочет ей предложить?.. Наверное, какую-нибудь извращенскую, не иначе… тридцать один… тридцать два… Ладно, посмотрим.

Кое-как дотянув до ста, стуча зубами, Аня закуталась в халат и еще раз помахала рукой гипотетическому созерцателю ее сисек. Затем вернулась в комнату, заперев балконную дверь. Так, дело сделано. Она дала согласие на работу, совершенно не представляя, на какую именно. Не исключено, что придется обслуживать какого-нибудь пузатого старичка. У нее уже был опыт подобного рода, небольшой, правда, но ей вполне хватило, чтобы полгода отплевываться при воспоминании об этом Ахмете Мугденовиче, с которым ее познакомила Шурка Сергеева. Бр-рр!

Так, ладно, посмотрим, что будет дальше. Это даже интересно. В конце концов, денежки можно и вернуть. Пока она не узнает, в чем дело, не снимет ни копейки из этих двухсот тысяч.

Проложив, таким образом, мало-мальскую линию поведения, Аня поставила будильник на 7.30 и нырнула в постель с талмудом по алхимии, который читала вчера. Думая о денежках («Нужны сапоги, очень нужны сапоги и хорошо бы плащ»), она листала книгу, останавливаясь на картинках… и почему-то почти не удивилась, когда на одной из литографий, датированной 1745 годом, увидела знакомое лицо, обрамленное париком. Под портретом значилось «Граф Сен-Жульен». Качество литографии было неважным, но Аня была готова поспорить на сотку баксов, что это лицо Лоренца.

Сна как не бывало.

Она встала, накинула халат и, включив настольную лампу, рассмотрела литографию внимательнее. Блин, как две капли воды… Аня закрыла ладошками парик и грудь графа, оставив только лицо, отчего сходство с Лоренцем только усилилось. Хм… С 214-й страницы книги об алхимии, изданной в конце XVIII века в Санкт-Петербурге, на нее глядел доктор Лоренц. Как хочешь, так и понимай. Может, он имеет какое-то генетическое отношение к этому графу?