Эликсир бессмертия

— Что ты скажешь, Анечка, если я останусь жить здесь? Ты ведь все равно в Москве. — Ангельский взгляд из-под выщипанных бровей. — Но знай, моя хорошая, что сможешь в любой момент сюда вернуться. Если, конечно, захочешь.

Мачеха безошибочно выбрала нужный момент: из Ани тогда можно было веревки вить, слишком ее подкосили похороны. «Да пропади все пропадом!» — подумала она тогда, сложила в сумку кое-какие трогательные безделушки, с которыми были связаны те или иные периоды ее жизни, в последний раз посидела на своем диванчике и тем же вечером ушла, пожелав на прощанье этой Нине этой Викторовне успехов в работе и счастья в личной жизни. Аня оставила ей все — и трехкомнатную квартиру в центре Бурга, и дачу, и папин «Пассат», — Марик потом запиливал ей мозги по этому поводу, и поди объясни ему, что как-то противно было заниматься дележом, просто противно, унизительно и… неправильно. Если она, Аня, возьмется за этот дележ (а Марик ее подталкивал к этому), это потревожит память отца — она была в этом уверена, — поэтому пусть уж останется все как есть. Пусть подавится эта Нина эта Викторовна. («Как же, подавится она! — ответная реплика Марика. — Это же пиранья, неужели не видишь?»)

Будучи топ-менеджером одной из компаний, занимающихся продвижением на российский рынок европейских продуктов питания, Марик не вылезал из командировок. Это, собственно, и помешало ему приехать на похороны (из Австралии путь очень даже неблизкий). Когда же вернулся в Москву, то застал Аню в глубоком депрессняке. Вместе со смертью отца какой-то этап в ее жизни сошел на нет («теперь у меня ни мамы, ни папы»), и казалось ей, что надо начинать какую-то другую жизнь, но какую другую и как ее начинать? «Не понимаю, что ты имеешь в виду, — пожал плечами Марик. — Мне кажется, это надуманные проблемы, малыш! Прости — спать страшно хочу».

Месяца через полтора Аня почувствовала, что беременна. «Мать, ну не время сейчас рожать, сама понимаешь» — вот как выглядела реакция Марика. Аня оказалась в сложной ситуации: журнал, где она работала, перекупил английский медиахолдинг, и в прокрустово ложе требований нового руководства Аня со своими более чем средними способностями явно не укладывалась; Марик купил себе дорогущий «Хаммер» (спрашивается, на фига?) и вложил тучу денег в какие-то акции (бизнесмен, бл-лин!), но ему-то что — он из командировки в командировку, а там и стол и дом, а у нее своих сбережений не было, не умела она копить; телевидение тоже как-то мало-помалу отпало. Друзья пытались устроить ее в «АиФ», в «Миледи», еще куда-то, но ничего не срасталось. Марик звонил редко и лучше бы вообще не звонил, потому что темой номер один для него был аборт: «Не тяни, малыш, не тяни!» У нее случился выкидыш, и, выйдя из больницы, Аня со спокойным ужасом посмотрела на себя в зеркало и высыпала в стакан три упаковки элениума. Но есть же Бог! В самый последний момент позвонил Сафар: «Привет, как дела?» Марик его на дух не переносил и за глаза называл лузером, а Ане он уже нравился. Ну, наполовину нерусский, ну и что? Ну, ничего не читал, так ведь это не страшно. Оказалось, что с ним просто, спокойно, надежно, ни понтов, ни этой гнусной московской накипи, — словом, он вывел ее из депрессии, подкинул деньжат и познакомил с Немаляевым, владельцем желтой газеты «Новости недели», куда Аню охотно взяли освещать светскую жизнь столицы.

Потом случился развод. При разводе Марик повел себя по-джентльменски: оставил ей квартиру, за которую еще предстояло выплатить чуть больше семи тысяч долларов, а сам переехал к родителям на Сретенку. Переехал и совершенно исчез с ее горизонта; время от времени, правда, до нее доходили слухи, что он очень хорошо поднялся, и не то купил в Сибири какой-то заводик, не то собирается покупать, — впрочем, Ане до этого не было ни малейшего дела. Со свойственным ей максимализмом она отсекла от своей жизни кусок под названием «Марик»; все, проехали.

Платили в «Новостях недели» мало, едва на бензин хватало и на колготки, но если бы дело было только в деньгах! Специфика «Новостей» предполагала регулярные тусовки в модных клубах, и Ане очень скоро это предельно обрыдло. Одни и те же лица, коктейли, музыка, кокс, свет стробоскопов, поцелуи, ужимки, сплетни, вопросы, ответы, — через три месяца ее уже тошнило от всех этих Филь, Ксюш и Сереженек, перемещающихся из клуба в клуб, из вечера в вечер, из ночи в ночь. Полный бесперспективняк — вот как выглядела ее работа в «Новостях недели». Тут Сафар и напомнил ей о существовании большого человека Г. К. Чебракова, папиного товарища, в свое время устроившего ее в «Гламур-пресс». «Он сейчас спонсирует какой-то журнал, — сказал Сафар. — Что-то связанное с аномальными явлениями и летающими тарелками. Если тебе это интересно, я могу поточнее узнать».

Вот так с легкой руки Сафара, не имевшего ни малейшего отношения к СМИ, Аня позвонила Г.К. Чебракову, который связался с шефом журнала «Загадки и Тайны» и велел взять ее в штат.

Глава 4 КУДА ДЕЛСЯ РОМА БАШАРОВ?